Старые забытые урочища
Старые забытые урочища
В настоящее время проезжающие по дороге Пикалево-Анисимово истоки Чагоды не замечают. В самом верхнем течении она маленьким ручейком пересекает дорогу в бетонной трубе небольшого диаметра. После её пересечения дорога всё больше разворачивается к югу. По её сторонам наблюдается понижение местности и сквозь поредевший лес проглядываются участки болот.
Граница между двумя древними погостами – Воскресенским Лученским (Пикалево) и Никольским Волокославинским (Анисимово) проходила в районе Шибковских озер. После образования волостей Обринской и Анисимовской в 1861 году старые границы погостов сохранились за волостями.
Урочище Карголово располагается с левой (восточной) стороны дороги на седьмом километре от города. В самом названии урочища звучат финно-угорские корни, дошедшие сквозь века, от народа жившего здесь до появления русского населения. Иногда старые чудские (угро-финские) наименования местности русскими поселенцами подвергались полупереводу или полному обрусению, сделанному скорее по созвучию, а не по смыслу. Напротив Карголова, по другую сторону дороги, несколько к югу, расположилось Карголовское болото, на котором находится Журавлиные озера. Происхождение данных топонимов связано с вепским kurg – журавль. При этом названия урочища и болота сохранили свою чудскую основу, а название озера получило полный перевод на русский язык. Расположенное в Карголовском болоте Упацкое озеро в старину имело название Упочка, что подтверждается топографической картой 1915 года.
Пятьсот с лишним лет назад название Карголово имело более близкое созвучие к первоначальному kurg. Существовавшая здесь деревня носила название Каргово. Под таким именем она была записана в писцовой книге 1496 года. Как и большинство окрестных деревень, она была однодворной. Изба и всё дворовое хозяйство находились в центре используемых под пашню и сенокос земель. Проживал в деревне Мануйлик Малашков с семьёй, сеял рожь, содержал скот. За пользование землёю платил боярскую подать в размере гривны (12 денег) и боярскому приказчику (ключнику) одну деньгу. К моменту описания деревни в писцовой книге боярская подать была заменена княжеским налогом в том же размере.
В личности Мануйлика Малашкова уже не просматривается его чудское происхождение. По мнению ученых к XV веку всё прежнее население Михайловского погоста Волок Готславль было ассимилировано русскими. О времени исчезновения деревни Карголово неизвестно. В списках населенных пунктов Тихвинского уезда относящихся к началу XX века её нет. По некоторым сведениям, она существовала в 20-30-х годах прошлого века как хутор единоличного крестьянина, а потом исчезла вновь.
На девятом километре дорога всё ещё понемногу поднимается вверх по склону холма и, достигнув отметки в 199,4 метра над уровнем моря, начинает понемногу спускаться вниз. В этом месте с западной стороны к дороге подходит один из отрогов Карголовского болота.
Начало лесной дороги к Григоровскому озеру (11-й км дороги)
На одиннадцатом километре нашего пути с правой (западной) стороны примыкает лесная дорога. Если пройти от автобусной остановки по ней в глубину леса двести-триста метров, то можно поискать следы нахождения деревенской усадьбы. Тридцать лет назад эти следы просматривались явственно. Народная молва данные остатки строений называла Собакинской усадьбой.
Ясность в наличие данной усадьбы вносят сведения, взятые из книги «Материалы для оценки фабрик и заводов. Тихвинский уезд», изданной в Новгороде в 1903 году. Кроме усадьбы Дмитрия Максимовича Собакина, здесь находился небольшой лесопильный завод. Усадьба была названа по имени владельца – Дмитриевка, но название в народе не прижилось.
Лесопильный завод имел небольшой одноцилиндровый локомобиль, приводивший в движение лесопильную раму и два станка – один заточный, а другой токарный, используемый для выточки деревянных катушек. Дальнейшая судьба и время исчезновения завода пока неизвестно.
Продвигаясь от автобусной остановки на запад по лесной дороге или по тому, что от неё осталось, то через восемь-девять километров можно выйти на берег небольшого лесного Григоровского озера. Данная лесная дорога пятьсот лет назад связывала местный куст деревень расположенных к западу от основной дороги с центром поселений Волокославинского погоста. В писцовой книге 1496 года из данного куста деревень указана деревня со знакомым названием Григорево, в которой проживали три брата Оксеновы – Лучка, Давыдко да Ивашка. Несмотря на невероятную глушь, земля на которой жили братья с семьями, имела высокопоставленного хозяина и ранее принадлежала новгородскому боярину Ивану Дмитриевичу Рощепи-Варварину, а на момент описи находилась в личном владении московского великого князя Ивана III, успешно отобравшего все земли у новгородских бояр для раздачи московским воинам.
О крестьянском заселении окрестностей Григоровского озера в далекие времена свидетельствуют встречающиеся в лесных окрестностях кучи камней, мешавшие распашке и поэтому собранные вместе, а также характерная приваловка земли на окраине склонов перед ложбинами, образуемая при длительной обработке лесных полей.
Во все времена это была глушь, где границы обрабатываемых земель определялись термином «куда топор ходил, куда коса ходила». Казалось, в ней можно было крестьянину жить, никому не мешая. Но куда бы ни пришёл на новое местожительство крестьянин свободной земли он не мог найти. Повсеместно земля в новгородском государстве была боярской, а затем великого князя московского и за проживание на ней необходимо было платить. Во времена существования Новгородской боярской республики оплата была чаще всего денежной, натуральную подать платили приказчикам боярина, главный из которых ключник имел свое хозяйство рядом в Большом Дворе. С присоединением Новгорода к Москве денежный оброк сменился натуральным, что свидетельствует о снижении уровня товарно-денежных отношений и, следовательно, замедлении прогресса в развитии общества.
В дальнейшем московские князья и первый московский царь Иван Грозный вообще передали местные земли в поместья своим служилым дворянам вместе с проживающими на ней крестьянами. Крестьяне лесной деревушки Григорово, по-видимому, не без ужаса в 1575 году узнали, что владельцем их половины полей и сенокосов, окрестного леса и озера является дворянин Бражник Афанасьевич Обернибесов с братьями, которым они отныне должны были платить половинный оброк. Другую половину оброка они должны были платить вдове опричника Култашева, которая после смерти мужа сохранила прожиточное имение, составляющее половину прежнего.
Дворяне Обернибесовы получили земли в наших краях, в том числе усадище Селище (в одном километре к югу от ст. Пикалево – I) по грамоте царя Симеона Бекбулатовича. Московским государством управлял в то время царственный тандем, состоящий из указанного выше татарского знатного выходца и Ивана Грозного, скромно именовавшего себя князем московским. Сделал он это так как боялся смерти на заколдованном царском троне. Через некоторое время Иван Грозный посчитал, что угроза прошла, царь Симеон был свергнут с трона и пожалован княжеством Тверским. Симеон Бекбулатович был опереточным царем, но грамоты он издавал настоящие. Претензий на земельные владения к Обернибесовым не поступило.
В 1595 году жившего в Твери отставного царя Симеона Бекбулатовича посетил обосновавшийся в тихвинских болотах старец Мартирий, основатель Зеленецкого монастыря. Он возложил на грудь умирающего сына Симеона Бекбулатовича Тихвинскую икону Богоматери и больной исцелился. Род же дворян Обернибесовых обосновался в наших краях на последующие триста с лишним лет.
Со временем все лесные поселения, располагавшие в полосе между дорогой на Волок и озерами Григорово и Ратково и далее к Нунгоше безвозвратно исчезли. Лесные богатства края привлекали лесорубов в царское и советское время. У Григоровского озера располагалось их жильё – избы и бараки. В них также останавливались охотники, рыболовы и сборщики грибов и ягод. К озеру вела лесная дорога вполне проходимая для обычных автомобилей. Позднее она оказалась полностью разбитой. В современное демократическое время с лесным изобилием за короткое время быстро покончили лет так вперед на пятьдесят-семьдесят, и потомкам нашим на эти богатства особо рассчитывать пока не приходится.
краевед