Очерк 10. Тихвинский край в составе Великого княжества Московского.

Очерк 10. Тихвинский край в составе Великого княжества Московского.

- Присоединение Великого Новгорода к Москве.

- Новгородские пятины и  половины.

- Погосты Тихвинского края.

- Обонежская деревня в XV веке.

- Первые помещики Тихвинского края.

Присоединение Великого Новгорода к Москве.

Во  второй  половине  XV  века   сложились экономические и политические предпосылки образования единого   Русского   государства.   Их   умело   начал реализовывать   великий   князь   Иван  III   занявший московский престол в 1462 году. В данных условиях существованию независимой Новгородской феодальной республики пришёл конец. 14 июня  1471 года на реке Шелони московское войско под руководством князя Даниила Дмитриевича Холмского нанесло тяжёлое поражение новгородскому ополчению, руководимому посадником Дмитрием Борецким. Великий князь Иван III казнил пленённого Борецкого вместе с другими знатными новгородскими боярами, сторонниками новгородской независимости. Новгородцы заперлись в городе и сели в осаду, но Иван III удовлетворился разгромом новгородских волостей. По условиям Коростыньского договора 1471 г. новгородцы обязались быть во всём послушным воле великого князя, но всё же впоследствии попытались сохранить свою самостоятельность.

Осенью 1477 года московские войска снова выступили в поход и осадили Новгород. Часть московских войск была отправлена в новгородские волости для наказания населения, отпавшего от воли великого князя, что и было ими сделано с великой тщательностью. В самом Новгороде шла междоусобная борьба между сторонниками Москвы и сторонниками независимости, ориентирующими на Литовское государство. Победили первые. Были направлены послы к великому князю Ивану III с выражением покорности.

Новгородцам пришлось согласиться со всеми требованиями  Ивана III, в том числе  о передаче десяти владельческих волостей, принадлежащих Новгородскому Софийскому дому (новгородскому архиепископу). Часть этих земель находилась в Нагорном Обонежье (Тихвинском крае): в погостах Петровском в Мелигеже, Климецком в Колбеках, Никольском в Дреглях, Дмитриевском в Креминичах. Была также установлена дань со всех земель новгородских по полугривне с сохи и достигнута договорённость о сборе дани самими новгородцами.

В январе 1478 года новгородский архиепископ Феофил подписал крестоцеловальную запись, покончившую с самостоятельностью Новгорода. Вечевой колокол был увезён в Москву, конфискована богатейшая сокровищница новгородского Софийского дома. Семьи многих бояр и богатых купцов переведены на жительство в другие города. В Новгород были назначены первые княжеские наместники - Иван и Ярослав Оболенские,[1] которые руководили новгородским войском, ведали внешнеполитическими делами, вопросами градостроительства, вершили суд и расправу над новгородцами. Новгородская земля вместе с Тихвинским краем стала частью Российского государства.

Зимой 1479-80 г. великий князь Иван III подавил заговор в Новгороде и начал решительное наступление против новгородского боярского крупного землевладения и новгородских республиканских традиций. К концу XV века процесс присоединения Новгорода к Москве в основном был завершён. Тихвинский край стал составной частью Российского государства.

Новгородские пятины и  половины.

С присоединением Новгорода к Московскому государству окончательно утвердилось административное деление основных новгородских земель на пятины. Термин пятина буквально обозначал пятую часть основных новгородских земель. Деление на пятины появилось в новгородских писцовых книгах и актах в конце ХV века и сохранялось до губернской реформы 70-х годов ХVIII века, проведённой в царствование Екатерины II. По пятинам вёлся точный учёт всего присоединенного земельного фонда и его экономического состояния. В течение нескольких лет на территории Новгородской земли писцами были проведена перепись тяглого населения, раскладки и сбора государственных налогов и повинностей, фактического наличия  боярских, помещичьих, монастырских, государственных земель.

О происхождении пятин у историков нет единого мнения.  Одни (В.О. Ключевский, Н. Костомаров, Б.А Рыбаков) считают, что пятины образованы ещё в период независимости Великого Новгорода и соответствуют делению самого города на пять концов; другие (К.А Неволин) ставят данное положение под сомнение и считают установление пятин делом московского правительства после присоединения новгородских земель.

Возможно, при самостоятельности Великого Новгорода пятины были скорее географическими, чем административными  понятиями, а с присоединением новгородских земель их административная функция возросла, и изменились несколько их границы. Писцам для разграничения территорий нужны были четкие ориентиры на местности, и этими ориентирами (границами) стали реки[2].

В состав Новгородской земли входили следующие пятины. Водская  пятина находилась между реками Волховом и Лугой к северо-западу от Новгорода. Шелонская пятина располагалась по реке Шелонь между Лугой и Ловатью к юго-западу от Новгорода. Деревская пятина находилась между реками Ловатью и Мстой на юго-восток от Новгорода. Бежецкая пятина располагалась к востоку от Новгорода на водоразделах между рекою Мстою и притоками реки Волги. Земли Обонежской пятины тянулись по правому берегу реки Волхов к Онежскому озеру и к северу от него.

В середине ХVI века пятины были разделены на половины. Водская пятина стала состоять из Корельской и Полужской половин, Шелонская пятина – из Зарусской и Залесской, Деревская пятина – из Морозовой половины, расположенной к югу от левого берега реки Мсты и Жигаревой Рябчиковой, находящейся на правом берегу реки Ловати. Названия половин Деревской пятины даны по именам их переписчиков. Бежецкая пятина начиналась несколько в стороне от Новгорода, к востоку от него и состояла из двух половин – Тверской и Белозерской. Обонежская пятина делилась на Нагорную и Заонежскую половины.

Земли погостов Обонежской пятины начинались узкой полосой от Великого Новгорода, постепенно расширяясь на северо-восток. Граница с Водской пятиной шла по реке Волхов, затем по Ладожскому озеру, пересекала Карелию и огибала Онежское озеро, отделяя новгородские земли, не входившие в состав пятин. Затем граница пятины совпадала со старой границей новгородских земель с Белозерским княжеством, а далее по водоразделу бассейнов рек Волги и рек, текущих в Ладожское озеро выходила на реку Мду. Эта граница по водоразделу отделяла Обонежскую пятину от Бежецкой пятины. Далее граница Обонежской пятины шла по рекам Мде и Мсте, соприкасаясь с границами Деревской пятины.

Территория современного Тихвинского района Ленинградской области занимает центральную часть бывшего Нагорного Обонежья, т.е. Нагорной половины Обонежской пятины. Западная часть Бокситогорского района Ленинградской области располагается в Нагорной половине Обонежской пятины, а восточная часть района в Бежецкой пятине, в её Белозерской половине (Помостье).

Параллельно с пятинами в новгородских землях, как и на других территориях Российского государства, существовали уезды. Уезды образовывались из территорий, подчинявшихся определенному городу, в частности, тяготевшим к нему судом. На момент описания земли новгородских пятин одновременно входили в состав 12 уездов – Новгородского, Ладожского, Корельского, Ореховского, Копорского, Старорусского и др. Границы уездов не были устоявшимися. Они с течением времени претерпевали значительные изменения в зависимости от количества имеющихся административных центров и возложенных на них административных, хозяйственных, военных и других функций.

На территориях пятин и уездов существовали станы. Вначале это были местопребывания должностных лиц феодальной администрации, осуществляющей суд над местным населением. Позднее станами стали называть территорию подсудную данным должностным лицам. В XVII веке станами называли административно-территориальные единицы, представляющие часть уезда.

В церковных документах XVI века упоминаются также территориальные единицы – десятины,  существовавшие в новгородских землях ещё до полного подчинения Новгорода московским великим князьям. По мнению исследователя данного понятия А.А. Селина название это связано с взиманием церковной дани – десятины и её сборщиком десятинником или десятильником, позднее вытесненных поповскими старостами. Десятины были церковными территориальными округами, и они не всегда совпадали с территориями новгородских пятин и их половин (полупятин). На новгородских землях насчитывалось 14 десятин: Бежецкая, Деревская, Курская, Водская, Тесовская и Залесская, Шелонская, Корельская, Ладожская и Поволховская, Нагорная, Коловая, Заонежская, Ореховская, Русская и Ржевская. На территории Нагорной половины Обонежской пятины целиком располагалась Нагорная десятина, а также частично Коловая, чья южная граница проходила южнее р. Ояти, охватывая территорию нижнего и среднего течения рек Ояти и Свири и олонецкие земли. С запада к Нагорной десятине примыкала носившая двойное название Ладожская или Поволховская десятина. Часть погостов Нагорной половины Обонежской пятины входила в её состав. С востока и юга к Нагорной половине примыкала Бежецкая десятина, с северо-востока – Заонежская десятина. Данное церковное административное деление новгородских земель сохранялось в XVII веке, пока окончательно не исчезло из обихода в следующем веке.[3]

Великий князь Иван III, установив в 1478 году свою полную власть над Великим Новгородом, первоначально воздерживался от посылки писцов и даньщиков в новгородские земли. Однако это обещание, данное им новгородскому владыке, вскоре было нарушено, и новгородские земли подверглись полному описанию с целью упорядочивания сбора государственных налогов. Первое описание новгородских земель было произведено, по мнению многих исследователей, в 1483 – 1492 гг., но данные писцовые книги до нашего времени не дошли.

Обонежская пятина так же была описана в данный период, о чём имеются постоянные ссылки в последующей писцовой книге 1496 года писца Юрия Константиновича Сабурова. От подлинной писцовой книги 1496 года  сохранился лишь её отрывок, в котором приведены данные по четырем погостам Нагорной половины Обонежской пятины. Это погосты расположены на востоке Тихвинского края – Никольский Пелушский, Егорьевский Койвушский, Михайловский Озерской и Никольский Готслав волок. Данная писцовая книга вошла в публикацию «Писцовые книги Обонежской пятины 1496 и 1563 гг.», вышедшую в свет в 1930 году. В 1999 – 2001 гг. историком К.В. Барановым были изданы три тома дополнительных материалов из новгородских писцовых книг XV-XVI вв. К имеющимся описаниям четырех погостов Тихвинского края 1496 года добавились описания значительной части Михайловского Черенского и Климецкого Колбежского погостов.

Писцовая книга Обонежской пятины 1563 года писца Андрея Лихачева также дошла до нашего времени не полностью, в ней отсутствует описание погостов Нагорной половины. К.В. Барановым была предпринята попытка реставрировать утраченный текст писцовой книги на основании различных грамот, содержащих выписки из данной книги. В результате в краеведческий оборот введены новые интересные данные по истории Тихвинского края. К сожалению, реставрированная писцовая книга 1563 года из-за недостатка данных по отдельным погостам очень неполна. Так, из неё по погосту Никольскому Готслав волок можно получить данные лишь по одному населённому пункту, в то время как в писцовой книге 1496 года в нем числилось 83 деревни.

Последующая писцовая книга Нагорной половины Обонежской пятины была составлена писцом Андреем Васильевичем Плещеевым и подъячим Семеном Кузьминым в 1583 году. Напечатана она в отрывках в 1850 году во Временнике Московского общества истории и древностей (МОИДР) с предисловием И.Д. Беляева и с тех пор не переиздавалась.

В XVII веке составление писцовых книг по Нагорной половине Обонежской пятины продолжалось. Территория Тихвинского края отражена в писцовых книгах 1620 года Мины Лыкова, 1646 года Лариона Григорьевича Сумина, 1678 года писцов стольника, князя Якова Ефимовича Мышецкого и новгородского подъячего Ивана Кушникова.   Писцовые книги сохранились полностью, и подлинники их находятся в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА). Ни одна из этих книг не издана. К ним обращаются лишь профессиональные историки, имеющие возможность работать в центральных архивах. Богатейший исторический материал остаётся практически недоступным при краеведческом изучении родного края.

Погосты Тихвинского края.

Первичными территориальными образованиями в новгородских землях были погосты. В новгородских писцовых книгах они предстают перед нами административными сельскими округами, охватывающими близлежащие населенные пункты. В роли связующего звена погоста выступает церковь центрального селения, к которой тяготеет все население этого округа. Границы погостов оказываются достаточно устоявшимися, потому что складывались веками.

По данным исследователя новгородских пятин и погостов К.А. Неволина, в конце XV в. в Новгородской земле насчитывалось 342 погоста. Распределение их по уездам и пятинам было неравномерным. Меньше всего погостов было в Водской пятине (60) и больше всего в Бежецкой (92). В Обонежской пятине насчитывался 81 погост, из них 17 самых северных погостов в XVII веке были выделены в самостоятельную административную единицу – Заонежские погосты Обонежской пятины. Территории 10 погостов находились  в обеих смежных пятинах - Водской и Обонежской, так как  границы пятин, проведенные по реке Волхов, рассекали на части данные погосты. Такое же положение было на границах Обонежской пятины с Деревской и  Бежецкой пятинами, где общими были соответственно четыре и один погост.

На территории Тихвинского края И.П. Мордвинов выделил 25 погостов Нагорной половины Обонежской пятины из общего неволинского списка и дал их перечень:       1)Дмитриевский в Кременичах; 2) Петровский на Пчевже; 3) Никольский на Пчевже; 4) Петровский в Мелигеже; 5)Воскресенский на Липне; 6) Ильинский на Сяси; 7) Воскресенский на Сяси; 8) Егорьевский на Паше-Кожеле; 9)Егорьевский на Неболчах; 10) Никольский в Дреглях; 11) Никольский на Волоке Хотславле; 12) Михайловский в Черной; 13) Климецкий в Колбеках; 14) Антоньевский на Дымях; 15)Пречистенский на Тихвине; 16) Воскресенский в Лучанах; 17) Михайловский в Озерах; 18) Никольский на Явосьме; 19) Дмитриевский на Капше; 20) Спасский в Шугозере; 21) Спасский на Шижне; 22) Михайловский в Тервиничах;  23)Егорьевский в Койгушах; 24) Никольский в Пелушах; 25) Никольский в Пашезере. Из Бежецкой пятины добавлены: 26)Михайловский в Березуе; 27) Егорьевский в Озереве; 28) Никольский в Колодне[4].

В отношении последнего погоста - Никольского в Колодне по нашему мнению, И.П. Мордвинов допустил ошибку. Местнонахождение Никольского погоста в Колодне указано у К.А. Неволина на реке Колодинке, вытекающей из оз. Колодно и впадающей в реку Колпь[5].  В настоящее время это территория Бабаевского района Вологодской области, и в состав Тихвинского уезда она никогда не входила. Возможно, недоразумение вызвало то, что в XIX – начале XX в. в Звонецкой волости Тихвинского уезда существовал церковный погост в Колодно с церковью Преображения[6].

В 1774 году в связи с образованием Тихвинского уезда в его состав были включены из Обонежской пятины также погосты Никольский Морконицкий, Дмитриевский Соцкий и Пречистенский Деревской.[7]

В период территориально-административных перестроек советского времени территории некоторых погостов бывшего Тихвинского уезда оказались в составе Лодейнопольского, Волховского и Киришского районов Ленинградской области и северных районов Новгородской области. На современной территории Тихвинского района в XV в. располагались следующие погосты Нагорной половины Обонежской пятины: Спасский на Шижне, Дмитриевский на Капше, Спасский в Шугозере, Никольский в Пашезере, Никольский на Явосьме, Егорьевский в Паше-Кожеле, Ильинский на Сяси, Пречистенский на Тихвине, Воскресенский на Липне, Петровский в Мелигеже.

На  современной территории Бокситогорского района в XV веке размещались следующие погосты Нагорной половины Обонежской пятины: Никольский в Пелушах, Егорьевский в Койгушах, Михайловский в Озерах, Воскресенский в Лучанах, Антоньевский на Дымях, Климецкий в Колбеках, Никольский на Волоке Хотославле,  Михайловский в Черной, а также погосты Бежецкой пятины: Михайловский в Березуе и Радуницах, Егорьевский в Озереве, Никольский Суглицкий, Иванской Вольской и частично Ильинский в Веси. Об отношении последнего к территории Бокситогорского района свидетельствует то, что древнейшая в районе деревянная церковь Рождества Богородицы (1599 г.) в д. Лиственка  являлась выставкой погоста Ильинского в Веси, центр которого находился на современной территории Бабаевского района Вологодской области.

Каждый погост занимал один или несколько ландшафтных округов, отделённых друг от друга перелесками, лесами, болотами, т.е. землями, которые трудно было ввести в пашенный севооборот. В местностях с более плодородными землями и удобными для обработки деревни ставились близко друг от друга, образуя кусты деревень, к тому же имеющих общее название. Кусты деревень хорошо прослеживаются на примере  Михайловского Озерского погоста по данным писцовой книги 15634 года. Округа Любеницы находилась к западу от центра погоста в долине реки Тихвинки, и в неё входили: деревня в Любеницах Плутино, словет Демьяновская;  деревня Степановская в Любеницах же, словет Олексеево; деревня Любеница Горка; деревня в Любеницах Олухнова, словет Мохново; деревня в Любеницах же, словет Врачево; деревня в Любеницах же, словет Езжино,

Другой круг деревень - Жолнино Михайловского Озерского погоста располагался между Любеницами и центром погоста. По данным писцовой книги, к нему относились: деревня в Жолнино Сменовская; деревня в Жолнине ж, словет Манакова; деревня в Жолнине ж, словет Опаницина;  деревня в Жолнине ж, словет Коковицино;  деревня Ортемовская, словет в Жолнине; починок Старой, а ныне деревня, словет Жолнина Задорье.

Кроме того, на территории погоста можно выделить деревни, сгруппировавшиеся у центра погоста, в Чудском конце, в Сарском конце и у озера Еглино. Центры этих группировок находились в 5 – 10 км от центра погоста, а между собою их разделяли пространства лесов и болот. Всё население данного погоста составляло около 950-1000 человек.

По подсчётам историков, общее население Нагорной половины Обонежской пятины составляло 61 тысячу человек, расселившихся на территории около 40 тыс. кв. км. При этом плотность населения составляла около 1,6 человек на 1 кв. км. Используя данные о старом и новом письме писцовой книги Обонежской пятины 1496 г., учёные пришли к выводу, что население увеличилось за 12-15 лет, имея хороший прирост в 16,1%. Подавляющее количество  населения (свыше 90%) относилось к крестьянству. Число своеземцев, холопов и других (включая священнослужителей)  было невелико.

Обонежская деревня в XV веке.

Подавляющее число населения Тихвинского края в XV веке проживало в мелких населенных пунктах – деревнях. Освоение края славянским населением завершилось. Угро-финское население, чересполосно с русскими располагавшееся в долинах рек Тихвинки, Паши и в нижнем течении Капши, обрусело, хотя ещё долгое время сохраняло свои особенности. Об этом свидетельствует выделение современными этнографами населения верховий Тихвинки в локальную группу под именем озерян[8]. Дальнейшая ассимиляция русскими местного населения шла более замедленными темпами.

Вепсы, проживающие в верховьях рек Паши, Капши, Лиди и далее на северо-востоке Тихвинского края, сохранили свою этническую обособленность. Они приняли христианство, носили русские имена, их хозяйственная жизнь немногим отличалась от хозяйственного уклада русских, но это была особая отличная от русских средневековая народность. Возможно, это косвенно подтверждает гипотезу о том, что русским населением на территории основной части Тихвинского края ассимилировано другое угро-финское население  близкое, но отличное от  предков современных вепсов.

При полном господстве на территории края новгородского боярского и монастырского землевладения местное население находилось под властью боярских и монастырских волостителей. Вряд ли кто-либо из крестьян, проживающих в Койгушском погосте, лично общался или имел дело с богатейшим новгородским боярином Богданом Есиповым, во владельческую волость которого входила вся территория Койгушского погоста.  Зато двор, назначенного боярином управленца-волостителя, для жителей погоста был рядом и назывался он в обиходе Большим Двором.

Некоторые бояре имели в своих вотчинах деревенские усадьбы в Больших дворах. В писцовой книге Обонежской пятины 1496 г. указано о нахождении в Пелушах в Большом дворе двора владельца вотчины Кузьмы Фефилатова и в другом Большом Дворе двора бояр Перфурьевых. От прочих крестьянских дворов в момент переписи они отличались большим количеством запасаемого сена;  50 – 60 и более копен вместо 10-20 в крестьянских дворах. По-видимому и ранее в этих боярских дворах содержалось не мало скота.

  Населенных пунктов имеющих название Большой (Великий) Двор в крае сохранилось достаточно много, и, как правило, располагались они достаточно близко от центра погоста в кустах деревень.

После уничтожения боярского землевладения в новгородских землях к концу XV века Большие Дворы до раздачи их в поместья были во владении великого князя и относились к разряду сёл. В писцовой книге 1496 года  погост Никольский Готслав волок начинается с описания волости великого князя взятой у Ивана Дмитриевича Рощина-Варварина:  Сельцо Большой Двор, а в нём Ивашко Стребуков, а в задворье: двор Елизарко Гридин, двор Офремко Осташов, двор Овсевко[9]. Данное село в составе четырех дворов было типичным для новгородских земель, но сел в Обонежской пятине было немного.  Свыше 90% сельского населения пятины в XV веке проживало в деревнях насчитывающих 1-3 двора. На двор с одной семьей в среднем приходилось 5 человек, на двор с двумя семьями – 5-6 человек, на двор с тремя семьями – 10-11 человек.

Монастырское и церковное землевладение в Тихвинском крае, несмотря на конфискацию части земель Софийского Дома великим князем Иваном III, продолжало развиваться и в следующем XVI веке. Управление монастырскими землями на местах производилось монастырскими ключниками. В писцовой книге 1563/64 г. при описании волости Ковалевского монастыря в погосте Михайловском в Озерах упомянут центр монастырских владений в волости: Деревня Большой Двор монастырьской приезжой: во дворе монастырский ключник Зешко Минин, пашни в поле ржи три коробьи, сена косят сто копен, две обжи. Да в монастырскую пашню впущена в поле деревня, что была на Веретии у монастырского двора[10]… .

Величина  государственных налогов, уплачиваемых крестьянами в новгородских землях в XV веке,  определялась количеством обеж, приходящихся на хозяйство. Новгородская обжа соответствовала определённой земельной мере – «один человек на одной лошади орёт (пашет)». В четырех известных по писцовой книге Обонежской пятины 1496 года число обеж на одного человека составляло от 0,35 до 0,76, а на одну обжу приходилось в среднем 2 коробьи (12-14 пудов) посева. Исходя из количества обеж, также уплачивались натуральные оброки. В Обонежской пятине расчёт крестьянских повинностей составлял 33% всех доходов и произведенной продукции их хозяйств[11].

 До присоединения новгородских земель к Москве крестьянские хозяйства края были втянуты в товарно-денежные отношения. Денежные оброки часто не зависели от количества обеж, а устанавливались в соответствии с экономической самостоятельностью крестьянского хозяйства.  С присоединением новгородских земель к Москве товарно-денежные отношения в крае были свернуты.

В XV веке сельское хозяйство края успешно развивалось, несмотря на неурожайность, эпидемии, падёж скота в отдельные годы. Крестьяне также приспособились к ухудшающимся климатическим условиям, известным как «малый ледниковый период», начавшийся на рубеже XIII-XIV вв. после теплого климатического периода VIII-XIII вв. Сильные морозы, поздние весны и ранние холодные осени особенно часты были в конце XIV века. Именно тогда, с рубежа XIV-XV веков дошла до наших дней берестяная грамота № 361, в которой жители деревни Побратиловец находившейся на реке Шижне притоке реки Паши, жаловались своему господину о том , что всходы зерновых померзли и просили дать семян.

К XV веку в крае в основном утвердилась трехпольная система землепользования, при которой одно поле засевалось озимой культурой, другое – яровыми, а третье находилось под паром. Составители писцовых книг, производя учёт пашенных земель, указывали наличие одного поля, подразумевая, что площадь каждого из двух других полей равна первому и лишь иногда делали дополнительную запись … «а в дву по тому ж». Кроме основных пахотных земель крестьянство использовало также часть земель по переложной и подсечной системе на отдаленных участках, расположенных, как правило, в лесу, обрабатывая данные поля, заполки и пожни «наездом». Эти участки использовались для посевов ячменя, овса или льна[12].

Основной  зерновой культурой была рожь. Под неё выделялось половина всей пашни. Рожь была единственной озимой культурой края.  Сеяли также пшеницу, овес, лен.  Было распространено огородничество. Выращивали лук, чеснок, капусту, репу. Разводили скот и птицу. Продуктивность крупного рогатого скота была низкой. Однако данный скот давал достаточно много навоза, необходимого удобрения полей и огородов. Писцы учитывали не количество имеющегося скота, а наличие заготовляемого сена. На одно  хозяйство приходилось от 5 до 20 копен, что было достаточным для содержания 1-3 коров с приплодом.

Во многих хозяйствах имелись хмельники – для производства сырья для одного из самых употребляемых в крае напитков - пива. Реки и озёра Тихвинского края  изобиловали рыбой, причём как "чёрной" (щука, окунь, плотва, язь, судак, снеток  т.д.), так и "красной" (лосось, форель). Естественно, рыба в больших количествах вылавливалась местными жителями. Ловили и раков, которых тоже тогда было немало. Так, при описании небогатого крупными водоемами Никольского погоста Волок Готславль в писцовой книге 1496 года зафиксированы общие с крестьянами соседнего Озеревского погоста Бежецкой пятины озера Лошино, Пчелино, Сухое, Узмеймо, «…а в них рыба мелкая, щука, плотица, а ловят хрестьяне на собя»[13]. В другом соседнем Никольском Суглицком погосте, целиком принадлежащем боярину Олферию Ивановичу Офонасову, крестьяне вынуждены были платить оброк 10 гривен за рыбную ловлю в двенадцати наиболее крупных озерах погоста.

Местные жители не знали сахара, поэтому ценен был мёд и воск. В связи с этим очень распространено было бортничество - промысел мёда. Специально пчёл не разводили, мёд брали у диких дупловых пчёл. Очень распространена была охота. Тихвинские леса  были богаты многими видами животных и птиц, особо ценились пушные звери. Пушнина поступала в Новгород, который был крупнейшим экспортёром мехов в Европу. Поставлялись шкурки белки, куницы, бобра, горностая и другой мех.

Кроме земледельческих работ крестьянству приходилось заниматься различными промыслами для обеспечения своих хозяйств всеми необходимыми орудиями труда и предметами домашнего обихода, одежды и обуви. При этом существовал соседский обмен различными изделиями в  своём погосте, а иногда и за его пределами. Выделяется гончарное и кузнечное ремесло. В писцовой книге 1496 года в погостах Никольском Готславле Волоке и Михайловском в Озерах отмечено по одному кузнецу. Сельские кузнецы совмещали занятие кузнечным промыслом с ведением сельского хозяйства. Их хозяйства облагались налогами по доходности от занятий промыслом, а не от количества запашки, которая была меньше чем у соседей.

Миграция сельского населения в Тихвинском крае в XV веке в отличие от предыдущих веков была минимальной. Освоение новых земель и переселение крестьян шло не в отдалённые местности, а совершалось здесь же поблизости от  деревни, в которой родился и вырос переселенец на починок. Чаще выделившаяся семья ставила свой двор в деревне; если в XV веке в крае преобладали однодворные деревни, то в XVI веке уже преобладают двух-трехдворные. Эта тенденция хорошо прослеживается при сравнении населенных пунктов Михайловского Озерского погоста, описанных в писцовых книгах 1496 и 1563 гг.

Мир для обонежского крестьянина был невелик. Ему хорошо были известны деревни своего и соседних погостов, а далее шли неведомые земли, в которых он не был в течение своей жизни. Сеть проселочных дорог ещё только начинала складываться между погостами, а от деревни к деревне шли тропы, путики, зимники. Из больших дорог наиболее важным был сухопутный путь из Новгорода в Прионежье, проходивший по территориям погостов Тихвинского края, но использовался он больше в зимнее время. Большая дорога от Тихвина на Устюжну и далее на Вологду или Москву появляется в XVI веке и связана с учреждением «скорой ямской гоньбы» от границы со Швецией и с ладожских пределов в Москву. Дорога на неё через Тихвинский посад составляла 550 верст и была короче, чем от Ладоги до Москвы через Новгород (760 верст). Вскоре она стала также важной торговой дорогой, чему также способствовало перенесение ярмарки из Холопьего города (устье Мологи) на Тихвинский посад (1534 г.).[14]        

В качестве внутренних транспортных путей широко использовались реки. Об использовании волоков в транзитной торговле с Балтики на Волгу на путях от реки Тихвинки к реке Соминке и от реки Воложбы к Чагоде в  писцовой книге 1496 года не упоминается, хотя подобный волок в Вытегорском погосте на пути из Онежского озера в Белозерье описан в той же писцовой книге и обложен налогами. О существовании волока в Спасском погосте на Шижне на реке Паше в обход порогов свидетельствует ввозная грамота Обернибесовым на поместья в Обонежской пятине.[15]

Крестьянина и членов его семьи в начале XV века всё ещё хоронили поблизости от деревни в последних жальниках. Двоеверие крестьянства как русского, так и вепского проявлялось в различных внехристианских обрядах, против которых боролось духовенство. Лишь к концу XV века подавляющее большинство умирающих стали хоронить на кладбищах у церквей, проводя отпевания и похороны по церковному канону. В 1548 г. новгородский архиепископ Феодосий в обращении ко всему духовенству Новгородской земли отмечал, что местное население новгородских окраин «мертвых деи своих они кладут в лесех по курганом и по коломищом, с теми же арбуи, а к церквам деи на погосты тех своих умерших они не возят…»[16]   Данные явления встречались не только на переферии Тихвинского края, но и в его центральных погостах.

Все обонежские деревни были окружены лесом. У крестьян было двойственное отношение к нему. Используемые земли постоянно зарастали кустарником и лесом, «в прут», «в кол» и «в жердь», и приходилось тратить много сил на расчистку «лешей пашни» и сенокосов. С другой стороны в Обонежской пятине крестьянское хозяйство просто не могло существовать на одни доходы от пашенного земледелия и дополнялось доходами от леса, реки или озера. Большинство крестьянских домашних промыслов было основано на использовании леса. Деревянными были жилища и подсобные строения, дерево шло на топливо и на изготовление большей части орудий труда и предметов домашнего обихода.

Лес был кормильцем. Для крестьянок, занимающихся сбором лесного урожая, он был одновременно и страшным, и добрым, и родным. Разбредясь по ягоднику, женщины начинали аукать, а иногда в силу особого эмоционального состояния аукание переходило в «плач голосом», что позволяло избывать, таким образом, душевные невзгоды. Подобное явление имеет тысячелетнюю историю, распространено на юге Тихвинского края и носит название боровичского протяжного аукания или лесных мелодий-кличей.[17] Данная традиция восходит к временам Шведской Руси (См. очерк 6).

Душевное равновесие жителей Тихвинского края в конце XV века было надломлено не только «гиблыми зяблыми годами» грозящими голодом, болезнями и «мором», но и ожиданием приближающегося «конца света» в 7000 году от сотворения мира (другого летоисчисления на Руси не знали). И хотя «конец света» не состоялся, вскоре после 7000 (1492) года последовали новые существенные перемены в  жизни крестьян Тихвинского края. Великий князь Иван III начал раздавать конфискованные боярские земли, населённые крестьянами, в поместья. На смену уже подзабытому новгородскому боярскому гнёту пришёл новый гнёт московских служилых людей, существенно изменивший положение в обонежской деревне.

Первые помещики Тихвинского края.

Конфискуя земли у новгородских бояр, московский великий князь позаботился о создании большого земельного фонда для раздачи его в поместья. Свободных от вотчинного, поместного и монастырского землевладения земель около Москвы уже не было.  Новгородский земельный поместный фонд позволил великим князьям Ивану III и Василию III в последней четверти XV и в первые годы XVI в. испоместить около 2000 человек[18]. Раздача свободных новгородских земель в поместья продолжалась и при царе Иване IV.

В состав размещённых на новгородских землях помещиков вошли малоземельные или безвотчинные представители московских боярских и небоярских родов и из всех старых уездов Московского государства. Стали помещиками некоторые холопы московских бояр, а также некоторые холопы (люди) опальных новгородских бояр. Будущие тихвинские дворяне Киовы и Качаловы были родом из подмосковного села Киово-Качалово, находившегося на юго-западе от Москвы.

Вначале раздача бывших боярских вотчин, ставших землями великого князя и населённых черносошными крестьянами, шла в Деревской, Шелонской и Бежецкой пятинах. Основная часть Тихвинского края находилась в Обонежской пятине и познала поместное землевладение позднее. Юго-восточная часть края входила в состав Бежецкой пятины, и первые тихвинские помещики появились здесь.

По данным писцовой книги Обонежской пятины 1496 года, многочисленные родственники Челядниных и Коротневых имели поместья в погостах Ильинском на Сяси, Никольском Дрегельском и Михайловском Черенском. Помещики Забелины обосновались в Воскресенском Лученском и Михайловском Черенском погостах, Богомоловы – в Климентском Колбекском и Воскресенском Лученском, Ильины – в Никольском Дрегельском и Климентском Колбекском, а Харламовы – в Антоньевском Дымском погосте.

В писцовой книге Бежецкой пятины 1498/99 года  указан ряд помещиков, также одними из первых получивших поместья в Тихвинском крае. Выходец из Владимира Петр Федорович Чириков получил поместье в Ивановском Вольском погосте, а выходцы из г. Лух, расположенного в нижегородских землях, братья Лукьян, Борис, Наум, Кондрат, Фома и Зиновий Дмитровы  были испомещены в Егорьевском Озеревском погосте. Человек Петрова (т.е. просто холоп) Семен Иванович Лутовинин получил земли в Михайловском погосте в Березуе и Радуницах.

В числе первых помещиков Тихвинского края оказались предки авторитетных тихвинских дворянских родов XIX века, сохраняющих из века в век свои поместья. К ним относятся: Осташ Теглев получивший земли в Михайловском Черенском погосте, Григорий Ефимьев с детьми обосновавшийся в Егорьевском Озеревском погосте. Рядом с их землями получил поместье Назар Мордвинов со своими сыновьями Никитой и Федором.

В тоже время в писцовой книге Обонежской пятины 1496 года в сохранившихся записях четырех погостов Нагорной половины не указано ни одного испомещённого служилого человека. По всей видимости, на основной территории Тихвинского края размещение помещиков происходило  в начале XVI века.

По подсчётам историка С.Б. Веселовского, величина поместий колебалась, в зависимости от служебного положения, в пределах 300 – 900 десятин, не считая угодий, т.е. усадебной земли, покосов, пастбищ,  которые составляли 10 – 15 % поместья.

Положение первых помещиков Тихвинского края в корне отличалось от положения тихвинских дворян XIX века. Поместья в XV – XVII вв. получали для несения военной службы, за службу и на время несения службы. Служба помещиков продолжалась бессрочно и прекращалась за полной старостью или невозможностью её несения из-за увечий и ран. Искалеченному помещику оставляли часть поместья на прожиток, и чтобы сохранить своё поместье в неурезанном виде, они  стремились закрепить его за своими детьми.

Подростки, достигшие 15 лет, считались пригодными к взрослой жизни. Юноша в этом возрасте записывался в списки служилых людей и мог быть поверстан «новичным окладом» - земельным и денежным. С новиков начиналась его многолетняя служба и ежегодно, даже если не было войны, он обязан был являться на смотр «конно, людно и оружно», прибывая на смотр к воеводам вооруженным, на боевом коне и с вооруженным холопом. Впрочем, не все помещики могли соблюдать данное правило из-за бедности и являлись на смотр либо пешими,  либо на плохих конях – «меринках» и без сопровождения слуги-холопа. В результате смотра помещик мог лишиться части поместья и, наоборот, приумножить его. Помещик мог лишиться всего поместья в случае неявки на смотр или самовольный уход со службы.

Девушки, ставшие сиротами после смерти отца, получали вместе с матерью прожиточное поместье из бывшего поместья отца. По достижении 15 лет «девка» лишалась своей части прожиточного имения, если не успевала выйти замуж за служилого человека. Помещик, ставший её мужем, мог закрепить за собой бывшее девичье прожиточное поместье.

Лишение поместья для служилого человека было настоящей катастрофой в его жизни.

Благодаря наличию поместной системы московское правительство обеспечивало служебную дисциплину и боевую готовность своих вооруженных сил, основу которых составляла дворянская поместная конница. Крестьянство, проживающее на поместных землях, в свою очередь обеспечивало служилых людей всем необходимым, и лишь иногда, раз в несколько лет, особенно в годы военных действий, правительство для поддержания боеспособности служилых людей прибегало к дополнительным государственным денежным выплатам помещикам.

        Л.А. Старовойтов