Библиотека Ленинградской области

Очерк 12. Время Ивана Грозного.

Очерк 12. Время Ивана Грозного.

- Великокняжеские моления в Тихвине.

- Основание тихвинских монастырей.

- Опричнина.

- Ливонская война и её последствия.

-  Дворяне и крестьяне.

Великокняжеские моления в Тихвине.

В XVI веке Тихвинский край, административно входящий в состав Новгородского наместничества как часть Нагорной половины Обонежской пятины, вместе со всеми северо-западными землями представлял собою обычную провинцию Российского государства. Край по-прежнему тяготел к Ладоге как ближайшему городскому и торговому центру. Но в течение XV века растёт слава чудотворной иконы Тихвинской Богоматери, находящейся в деревянной Успенской церкви. Растёт число паломников, устраивается общежительство наподобие небольшого монастыря. Возникает местный торжок. Увеличивается население Пречистенского погоста на Тихвинке.

В 1500 году (по другим данным в 1507 году) Успенский деревянный храм сгорел в третий раз. Но чудотворная икона спасена. В 1505 году (по другим данным в 1507 г.) по распоряжению великого князя Василия III в Тихвине стали возводить большой каменный Успенский собор. За основу был взят Успенский собор московского Кремля. Но первый белокаменный собор рухнул, если не полностью, то частично в 1510 году. Однако нарядчик Дмитрий Сырков и мастер Фрязин к 28 августа 1515 года - празднику Успения Богородицы - строительство Успенского храма завершили.

Великий князь Василий III долго не имел наследника. В ноябре 1525 года он разводится с княгиней Соломонией, которую постригают под именем Софьи и на пять лет отсылают в Каргополь, а затем переводят в суздальский Покровский женский монастырь. 24 января 1526 года Василий III женился на Елене, дочери умершего к этому времени князя Василия Глинского. Но появление наследника откладывается.

Начались поездки по монастырям и святым местам и молитвы о детозачатии. “Тоя же зимы декабря (1526 г.) был князь великий у Пречистой на Тихвине молитися...”- отмечает Постниковский летописец.[1] Но напрасно. Легенда о том, что появление Грозного, царя-ирода, намолено в Тихвине безосновательна. Поездки по монастырям продолжаются, великокняжеская чета посещает Вологду, Белозеро, Кирилло-Белозерский и Ферапонтов монастыри, снова Вологду и Ярославль. Через три года совместной жизни, 25 августа 1930 года великая княгиня Елена родила первого сына Ивана, который потерял отца в возрасте три года, а к 8 годам остался полным сиротой.

Осенью 1546 года подросший Иоанн совершает поездку по городам и монастырям Северо-Запада, за короткое время посетив Троице-Сергиев монастырь, Воробьёво, Волок Ламский, Ржев, Старицу, Тверь, Новгород, Старую Руссу, Псков, Воронач, Печёрский монастырь. В начале декабря 1546 года Иван IV уже молился у Пречистой на Тихвине. Получив здесь 6 декабря известие о татарской угрозе из Крыма, погнал не жалея лошадей с малой свитой к Москве и к 10 декабря был уже в Кремле.

Татарская угроза оказалась ложной, а моления действенными. 13 декабря  1546 года шестнадцатилетний Иоанн объявил о своём желании жениться, чем привёл в умиление и великих бояр, и митрополита Макария.  22 декабря на смотринах он выбрал себе невесту, которой оказалась Анастасия, дочь уже скончавшегося окольничьего Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина (род Романовых). Ожидание венчания, вначале на царство с целью получения нового титула - царь, а затем с избранной невестой, не отвлекало юного государя от дел.  3 января 1547 года он положил опалу на знатных лиц государства, и казнил князей И.И. Доробужского и Ф.И. Овчину Оболенского: первому велел голову отсечь, а второго на кол посадить. Так началось самостоятельное правление Ивана Васильевича, ещё при жизни прозванного Грозным.

Основание тихвинских монастырей.

Основание тихвинских монастырей произошло на новой волне северного монастырского строительства продолжавшейся весь XVI век. К 1510-1511 гг. относится создание Николо-Беседного монастыря. Его строительство началось по указу великого князя Василия III, уделявшему тихвинским святыням особое внимание. Возведение монастыря  было произведено на месте явления пономарю Юрышу Богоматери и святого Николая Чудотворца. Первоначально монастырь был деревянным. Таким он оставался при посещении монастыря великим князем Василием III в 1526 году во время великокняжеских молений в Тихвине. В 1560 году по указу царя Ивана IV монастырю была выделена вотчина, в которую вошли 6 деревень, включая деревню Паголда. Во всех шести деревнях вотчины было 11 дворов, в которых проживало 11 тяглецов со своими семьями. Кроме пахотных земель обложенных податями (7 обеж), монастырь имел «…лешую пашню и пожни и островы и черной лес и рыбные ловли», в том числе кол на реке Тихвинке в Заборовье, где ловили всякую мелкую рыбу.[2]

В конце XVI века в Николо-Беседном монастыре были построены две каменные церкви – главная во имя Николая Чудотворца и другая,  во имя Усекновения главы  Иоанна Предтечи с трапезной. В 1613 году монастырь был разорен, в нем расположились шведы и нанятые ими польско-литовские отряды. Монастырь был возобновлен к 1648 году. Он имел небольшие земельные вотчины, на которых проживало в середине XVII века 6 душ мужского пола, в конце XVII века численность зависимого мужского населения составляла 50 человек. Это позволяет его отнести к средним по размерам новгородским монастырям.[3]

Около 1547 года была основана Николаевская Новая Маврина Боровинская мужская пустынь. Этот небольшой монастырь полностью оставался деревянным до упразднения в 1769 году. На момент его закрытия в нем оставалась крайне ветхая деревянная церковь Николая Чудотворца, к тому же пострадавшая от пожара 1765 года. Монастырских вотчин и зависимых крестьян за свою двухсот двадцатилетнюю историю монастырь не имел. К моменту его закрытия в рапорте Новгородской консистории Синоду отмечено «…за Боровинским монастырем по писцовым дачам николикого числа земли не имеется, а построен за земли Тихвина монастыря…».[4]

Тихвинский Богородичный Успенский Большой мужской монастырь, основанный по указу царя Ивана Грозного, в отличие от старых тихвинских монастырей имеет точную дату основания – 11 февраля 1560 года.   В этот день, совпавший с празднованием дня Сретения Господня, выполняя указания царя Ивана IV и главы Русской Православной церкви митрополита Макария, новгородский архиепископ Пимен провел всенощную в тихвинском Успенском соборе, а на следующий день освятил закладку монастыря.  Игуменом монастыря был назначен старец Кирилл, которому был вручен общежительный устав монастыря, созданный «по чину великих обителей».  Позднее в 1622 году на арке Святых ворот были начертаны вязью надписи, одна из которых гласила: « …повелением же Царя  и великого Князя  Иоанна Васильевича всея Росии начало и устроение бысть монастырю сему в лето 7068 (1560) Февраля во 11 день».[5] 

Закладка Тихвинского Большого монастыря происходила на третьем году Ливонской войны. К этому времени вследствие победы России над Ливонским орденом резко ухудшились отношения с Данией, Швецией, а также с Польшей и Литвой (последние в 1569 году объединились в Речь Посполитую), и с 1561 года русским войскам пришлось вести борьбу с коалицией враждебных государств. Поэтому новый монастырь с самого основания кроме церковного назначения, должен был играть роль важной тыловой крепости на Северо-западе России.

Строительство монастыря было поручено Федору Сыркову, сыну Дмитрия Сыркова – строителя Успенского собора. Старая тихвинская слобода, располагавшаяся вокруг Успенского собора и по обеим сторонам реки Тихвинки, была снесена. На освободившемся месте вокруг каменного Успенского собора были построены деревянная трапезная с церковью Рождества Пресвятой Богородицы, колокольня, 42 кельи для монашествующих, богадельня, просфорня, хлебопекарня, кухня и другие подсобные помещения. Все строения были обнесены остроконечной деревянной стеной с тремя воротами и тремя башнями. Снаружи был выкопан ров. Естественные препятствия – река, ручьи, заболоченные места - дополняли  укрепления монастыря. 

В то же время монастырь получил по указу царя Ивана Грозного вотчину, которая по писцовой книге 1563 года располагалась в Пречистенском Тихвинском погосте и насчитывала 37 деревень с 61 двором, в которых проживало 67 тяглецов. Посадские дворы из старой тихвинской слободы были перенесены на место деревни Киселево. Ранее деревня принадлежала Деревяницкому монастырю, а затем помещикам Козодавлевым. При строительстве монастыря данные земли также были переданы Тихвинскому Богородичному Успенскому монастырю для устройства на них посада. Строитель Федор Сырков выстроил здесь деревянную церковь Преображение Спасово, а рядом разместил 8 церковных дворов, а также торговые ряды и посадские дворы. В писцовой книге 1563 года отмечено «…в Тихфинской слободке людцких середних и молодых людей дворов 52, а людей 88 человек. Да в той же Тихфинской слободе на той же обежной земле лавки. И всех лавок 37».[6] 

Строительство монастыря и посада производилось силами местных жителей. Об этом свидетельствует отписка тихвинского игумена Иосифа 1610 года с отказом новгородскому воеводе Салтыкову о посылке «даточных людей» со ссылкой на то, что «…около монастыря острог поставлен и ров копан собою, а не пособлял никто», и несение караульной службы также лежит «…на монастырских крестьянах и бобылях Тихвинского посаду».[7]  Искусство тихвинских плотников также проявилось в сооружении различного типа деревянных церквей в погостах Тихвинского края.

Экономическое могущество монастыря быстро росло. При игумене Германе, вставшем во главе монастыря в 1571 году, монастырь получает новые вотчины в Пречистенском и Пашекожельском погостах. Игумен Иосиф в 1582 году выменял деревню в Егорьевском Пашекожельском погосте у помещиков Харламовых. В 1583 году, по данным писцовой книги Андрея Плещеева, монастырю принадлежал Тихвинский посад, в котором из общего числа 145 дворов духовенству принадлежало - 39, а в большинстве проживали торговые  (53 двора) и мастеровые люди (22 двора). В Великом Новгороде монастырь имел своё подворье; вотчины в Пречистенском Тихвинском (22 деревни и 9 пустошей), Егорьевском Кожельском (11 деревень и 22 пустоши) и в Воскресенском Липенском ( 3 пустоши) погостах. К 1605 году во владения Тихвинского Большого монастыря  включаются вотчина ставшего приписным Николо-Беседного монастыря (6 деревень) и деревня Минино Васильковского погоста на Волхове. В своих владениях монастырские власти благодаря «жалованной грамоте» царя Федора Иоанновича, были полностью независимы от местных органов власти в лице новгородского и ладожского наместников.

Через двадцать лет после основания в монастыре началось каменное строительство. На месте разобранной деревянной была построена в 1581 году  каменная двухэтажная трапезная палата с церковью Рождества Богородицы, ставшая выдающимся сооружением всего монастырского комплекса. В 1593 году над Святыми воротами был сооружен надвратный храм Вознесения Господня с приделом святого Феодора Стратилата. Данный святой был небесным патроном царя Федора - сына Ивана Грозного, который подобно отцу покровительствовал Тихвинскому Успенскому монастырю. Каменное строительство в монастыре велось в основном за счет государственной казны.

В том же 1593 году началось строительство пятишатровой, трехярусной звонницы по образцу звонницы новгородского Софийского храма.  Через семь лет в 1600 году каменный ансамбль Тихвинского Успенского монастыря пополнился выдающимся памятником конца XVI века монументальной звонницей,  сооруженной в виде настенной горизонтальной аркады. 

В данный период монастырь получал щедрые пожертвования от царей и московских бояр. Царь Федор Иоаннович прислал в 1589 году в монастырь поминальный дар по своему отцу Ивану Грозному великолепный колокол. Он был отлит мастером Ф. Иевлевым, имел вес в 300 пудов и был назван «Полиелейным».  По местным преданиям низкотональные звуки данного колокола в тихую ясную погоду были слышны в округе до 40 верст.  Представитель боярского рода Романовых (будущей царской династии) – Иван Никитич Романов в 1592 году вложил в монастырь серебрянные священные сосуды: потир, дискос, звездицу и лжицу (ложечку).

Основание Тихвинского Введенского женского монастыря произведено согласно большинству исторических источников, в 1560 году,  одновременно с Большим Тихвинским Богородичным Успенским мужским монастырем по повелению царя Ивана IV (Грозного). По сообщениям В. Астафьева, председателя Волховского общества краеведов, со ссылкой на некоторые исторические источники, "Введенский женский монастырь существовал уже в ХV веке". Судя по летописным источникам, именно на месте будущего Введенского монастыря и было первое явление Тихвинской иконы Божией Матери на берегах реки Тихвинки в 1383 году.

По данным писцовой книги Обонежской пятины 1563/64 года «…поставлен тот монастырь на пашенной земли деревни Нижняго Изсаду лета 7068-го (1560) ж году…».[8] В монастыре была построена деревянная Введенская церковь, кельи и подсобные помещения, возведена ограда монастыря. Жители деревни Нижнего Иссада переселены в монастырскую деревню Заболотье. Первой игуменьей монастыря была Евирания, число монашествующих было невелико. По данным той же писцовой книги монастырю была выделена вотчина в составе одной деревни в 8 дворов, из них:  2 - двора церковных, 3 - крестьянских и 3 - бобыльских, а также земли четырех пустующих деревень, включая деревню Волково.

Постепенно расширяется экономическая деятельность монастыря. Слободка, возникшая около его стен, превращается в Малый Тихвинский посад. Разрастаются монастырские вотчины. По данным писцовой книги Обонежской пятины 1583 года монастырю принадлежит 31 двор пахотных людей.

История Введенского монастыря в конце XVI – начале XVII в. тесно связана с четвертой супругой Ивана Грозного Анной Алексеевной Колтовской постриженной в Горицком монастыре под именем Дарии в 1574 году. Время переселения её в Тихвинский Введенский женский монастырь точно неизвестно. Возможно, это произошло в 1598 году при прекращении династии Рюриковичей со смертью царя Федора Иоанновича сына Ивана Грозного, а вероятно -  в 1604 году. Об этом говорит царская грамота Бориса Годунова от 22 июля 1604 г. "…писала нам царица старица Дарья Алексеевна, что мы ее пожаловали, велели ей быти по ее обещанию в Ноугородском уезде у Введения Пречистые Богородицы в девичьем монастыре на Тифине, и общину устроити.».[9] Вместе с ней в монастыре поселились и её две племянницы – княжны Леонида и Александра Григорьевны Гагарины.

В это время в монастыре было 45 стариц. В челобитной к царю Борису Годунову старица Дарья просила дать ей вотчину, так как "…вперед им прокормиться нечем, вотчинки к монастырю нет". Вотчину выделили в Пречистенском Тихвинском погосте. В монастыре старица находилась, видимо, не постоянно. Так, в 1610/11 г. она уезжала из монастыря.

В период осады Тихвина шведами 14 сентября 1613 года деревянные постройки Введенской женской обители были полностью сожжены. Как гласит поверье, в это время царица- старица Дарья со своими сподвижницами скрывалась в лесах и на болотах, возвращаясь в дни затишья в полуразрушенную обитель и возобновляя богослужение. Проживала она в землянке на небольшом озере в шести верстах от обители, ныне называемом в память о тех событиях Царицыным.[10]

Фактически в этот период инокиня Дарья была переселена на житьё в Устюжну Железнопольскую, где в 1614 году ей были пожалованы земли от царя Михаила Федоровича в Хрепелевской волости. В Тихвин царица - старица Дарья возвратилась  в январе 1624 года и скончалась в восстановленном Введенском монастыре 5 апреля 1626 года. Игуменья Агафья и старицы Леванида и Александра били государю челом с просьбой о выполнении завещания бывшей царицы. 29 июня 1626 года царь Михаил Федорович и его отец патриарх Филарет пожаловали на «поминок» в Введенский женский монастырь вотчину в Устюженском уезде в составе села Микифорово и 16 деревень с сельскохозяйственными угодьями. Грамота была жалованной; она освобождала монастырь и монастырских крестьян от податей и повинностей, и предоставляла ряд таможенных льгот, административный и судебный иммунитет.[11] Данная вотчина была крупнейшей из всех владений монастыря.

В XVII веке Тихвинский Введенский монастырь сохраняет свои вотчины в Обонежской пятине. В середине данного века  в его владениях проживало 69 душ мужского тяглового населения, в 1676 году – 58 душ. Положение монастыря было несравнимым с  положением Тихвинского Богородицкого Успенского мужского монастыря, за которым в 1676 году числилось в монастырских вотчинах зависимого населения мужского пола 3818 душ.

Опричнина.

Гонения на феодальную знать со стороны Ивана Грозного не были случайностью, которую можно объяснить неукротимым нравом и кровавой жестокостью царя. Борьба с крупными феодалами вызывалась потребностью завершения объединения русских земель, ликвидации пережитков удельной раздробленности и утверждения абсолютной власти монарха.

Но претворение в жизнь централизаторской политики варварскими методами, при безудержно жестоком характере опричных мероприятий, вызывает неприятие и отвращение к деспоту Ивану IV , разгромившему в ходе опричного террора в 1570 году Великий Новгород.

Поводом для расправы с Новгородом царя Ивана Грозного стало обвинение новгородцев в измене и их якобы желании перейти под власть польского короля, а также в поддержке двоюродного брата царя Владимира Старицкого на царский престол. С последним Иван Грозный расправился в январе 1569 года, заставив выпить яд. Осенью того же года царь стал готовить поход на Новгород.

В декабре 1569 года опричное войско двинулось из подмосковной Александровской слободы через Клин, Тверь, Торжок на Новгород, ведя себя словно в завоёванной стране, оставляя за собой кровавый след. По пути следования в Твери в Отрочьем монастыре государев любимец Малюта Скуратов по указанию царя задушил опального митрополита Филиппа (Колычева), отказавшегося благословить Ивана Грозного  на разгром опальных новгородцев.

2 января 1570 года опричники подошли к Новгороду и окружили город «крепкими заставами», а также захватили окрестные монастыри. 6 января 1570 года в Новгород прибыл Иван Грозный с личной охраной в полторы тысячи стрельцов. При встрече с новгородцами он отказался принять благословение от вышедшего к нему на встречу новгородского архиепископа Пимена, и всенародно обвинил его в измене. Затем после богослужения, во время пира в покоях архиепископа Иван Грозный «возопив гласом великим с яростию», приказал схватить Пимена и ограбить софийскую архиерейскую казну, владычный двор, все клети и палаты в Новгородском кремле.

Опричный террор в Новгороде продолжался шесть недель, со 2 января по 13 февраля 1570 года. Вначале карали богатую верхушку города, администрацию, дворян, монахов. Затем взялись за купцов и торговцев, простой народ.  Общее число жертв исчисляется в разных источниках многими тысячами, но более тщательный исторический анализ оценивает число жертв новгородской трагедии в 2,5-3 тыс. человек.

Зверски расправился царь Иван Грозный с нарядчиком-строителем Тихвинского Успенского мужского монастыря Фёдором Сырковым. Об этом подробно описано в сочинении немца Альберта Шлихтинга, служившего Ивану IV и бывшего  участником новгородского похода. По его свидетельству, царь приказал погрузить Фёдора Сыркова на верёвке на дно реки Волхова, а затем, когда Фёдор Сырков очухался от погружения в проруби, царь с издёвкою спросил не видел ли тот чего-нибудь случайно в воде. Сырков ответил, что видел злых духов, которые живут в глубине вод реки Волхов и в Ильмень-озере, по имени Владоги и Усладоги, и вот-вот будут здесь и возьмут душу из царского тела. Взбешённый Иван Грозный приказал разрубить Фёдора Сыркова на части и разрубленное тело бросить в реку. Такой же мученический конец приняли родной брат Фёдора по имени Алексей.[12]

Опричники совершили также карательные рейды по новгородским землям, опустошив окрестности в радиусе 200-250 километров. Вот как свидетельствует Пискаревский летописец «о походе и о казни новгородцкой». «Того же году ходил царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси в Новгород гневом и многих людей Новгородския области казнил многими розноличными казньми: мечем, огнем и водою. И в полон велел имати и грабити всякое сокровище и божество: образы и книги, и колокола, и всякое церьковное строение … .»[13] Опричники вели себя на новгородских землях как на завоёванной территории. Город Ладогу громило опричное войско под командованием князя Петра Борятинского. Многие из опричников использовали новгородский поход для вывоза крестьян в свои поместья и вотчины. За время опричного похода новгородские земли потеряли несколько тысяч крестьян. Такой была сущность феодального разбоя.

В тоже время Иван Грозный не был особенно оригинальным в своих действиях. Через 1,5 года после описываемых событий, в ночь на 24 августа 1572 года – «Варфоломеевскую ночь» - в Париже, французы вырезали за одни сутки свыше 3 тысяч своих сограждан. Таково было время!

В тот же период Тихвинский край целиком оказался в составе опричных земель. Царь Иван Грозный в 1571 году расширяя состав опричнины, приказал взять в неё две пятины Новгородской земли, наименее пострадавшие от Ливонской войны и опричного разгула, Бежецкую и Обонежскую. Местные жители познали все тяготы опричного жития. Прежние служилые помещики, а большинство их было в походах и осадах Ливонской войны, теряли свои поместья и должны были, если их не приняли в опричнину, переселиться на земские земли. На конфискованных землях появляются новые владельцы – опричники, лично преданные «дворовые» люди царя Ивана Грозного. В этот период поместья в Пашекожельском погосте получают представители многочисленного рода Скобельциных, родственный клан которых в количестве 34 человек служил в опричниках. На реке Паше в поместьях обосновываются  потомки Злоказа Скобельцина, положивших начало новому дворянскому роду Злоказовых. Появление подобных «сильных» соседей для старых мелкопоместных тихвинских помещиков грозило различными «обидами» и  разорением. Крестьянам смена владельцев также не сулила ничего хорошего.

Повторение новгородских событий 1570 года в меньших масштабах произошло летом 1571 года, когда царь Иван IV, по свидетельству летописей, казнил многих детей боярских – «сажал их в Волхов».[14]   После отмены опричнины в 1572 году некоторые уцелевшие выселенцы получили право вернуться в старые поместья. Но репрессии и «перебор людишек» продолжались в последующие годы.

Вторичное возрождение опричнины произошло в 1575 году, когда Иван Грозный усадил на трон татарского царевича Симеона Бекбулатовича как «великого князя всеа Руси», а сам целый год числился «князем Иваном Васильевичем Московским». При этом он забрал в свой «удел» значительную часть земель для обеспечения пожалованиями отборных служилых людей «государева двора». В этот период в Тихвинском крае появляются дети боярские Обернибесовы, переведённые по указанию Ивана Грозного из Зубцова и Ржевы и определённые для несения службы в Ивангороде.  Непогода Матвеевич, Бражник Афанасьевич, Никита Афанасьевич и Третьяк Семенович Обернибесовы получили бывшие поместья Болкошиных и Самсона Волосатого в Воскресенском Лученском, Никольском волок Хотославль, Климентовском Колбецком, Дмитриевском Кременичском и Спасском Шижненском погостах Нагорной половины Обонежской пятины.[15]

От «дворовых» Ивана Грозного страдали не только служилые люди, но и простые опричники. В сохранившемся деле бывшего опричника Богдана Дмитриевича Мартьянова есть его жалоба на запустение поместья в Обонежской пятине «от сильных людей – от князя Ивана Егунова, да от дьяка от Меньшого от Тубенева, от дворовых от Вороновых и от Култашевых».[16]

В 1575 году новгородцы снова подверглись репрессиям. Повод был старый – якобы имевшаяся связь новгородцев с польским и шведскими королями. Пострадала вся новгородская «администрация» и новый новгородский архиепископ Леонид. Недобрая память о царе Иване IV долго жила среди новгородцев. По существу, после опричного разгрома 1570-х годов политическое и хозяйственное значение Великого Новгорода резко упало. Падение это началось ещё за сто лет до описываемых событий, после присоединения Новгорода к Москве при Иване III, но теперь Новгороду был нанесён непоправимый урон и он перешёл на положение второстепенного российского города. Этого новгородцы не могли простить Ивану IV. Не случайно, что среди бронзовых фигур выдающихся государственных деятелей на памятнике «Тысячелетие России», стоящем в центре Новгородского кремля, нет тирана Ивана Грозного. 

Ливонская война и её последствия.

К концу царствования Ивана Грозного хозяйственное разорение страны приняло катастрофические размеры. Основными причинами его были последствия затяжной Ливонской войны (1558-1583 гг.), карательные действия опричнины, рост феодального гнёта, осложнённые мором, голодом и набегами неприятеля. Ливонская война, начатая с разгрома Ливонского ордена, перешла в длительную войну с Польшей и Швецией. Тихвинский край, в начале войны бывший глубоким тыловым районом, к 80-м годам XVI столетия стал чуть ли не районом боевых действий. В 1580 году шведы осадили и затем после упорной осады заняли Корелу. Попытки отбить её у врага не увенчались успехом. В 1581 году шведы под командованием Понтуса Делагарди захватили Нарву, Ивангород, Копорье, Ям. Был осаждён Орешек. К отражению врага готовились Ладога и Тихвинский монастырь, но в 1583 году на реке Плюссе в Новгородской земле было заключено перемирие со шведами.

В Ливонской войне активно участвуют служилые люди Тихвинского края. Тысячи помещиков, размещенных в новгородских землях, составляли значительную часть русского войска. Близость театра военных действий вызывала необходимость собирать их в полки в первую очередь и распускать по домам в последнюю очередь. Обонежское дворянство несло всю тяжесть войны на своих плечах. Документов об участии рядовых помещиков в войне сохранилось немного. В писцовой книге 1583 года упоминается дворянин Иван Забелин, из Воскресенского Лученского погоста Нагорной половины Обонежской пятины, убитый в Ругодиве (Везенберге);   его сосед по поместью Иван Скрипицын также оставил сиротой своего малолетнего сына.     

Война за выход к Балтийскому морю возобновилась в 1590 году. В ходе её шведские передовые отряды вторглись в юго-восточное Приладожье, на границу Тихвинского края. В августе 1591 года шведы заняли рядок Сермаксу. Тихвинские монастырские власти решили, что настал момент спрятать монастырскую казну и другие ценные вещи. 21 августа 1591 года монастырская казна, наиболее почитаемые образы, колокола в двух больших байдаках (судах) была отправлены в Великий Новгород. Кроме монахов и монастырских слуг ценный груз сопровождали 11 казаков и наймитов. Несмотря на опасности в пути, груз благополучно был доставлен в Новгород. Всё, что ещё представляло ценность, но нельзя было увезти, затопили в реке Тихвинке. В 1592 году, когда угроза вторжения шведов в Тихвин миновала, монастырские власти подрядились с неким бобылём Демешкою поднять со дна Тихвинки котлы и другие вещи, что и было выполнено[17]. 

Военные действия продолжались до 1595 года, когда был заключен Тявзинский мирный договор. Швеция возвратила России все земли и города полученные по Плюсскому договору – Ивангород, Ям, Копорье и Корелу. На непродолжительный период северо-западная граница России отодвинулась от территории Тихвинского края.

Экономическое положение края оставалось тяжёлым. Нужны были глубокие и длительные правительственные мероприятия позволяющие стабилизировать хозяйственную жизнь. Начали с учёта и упорядочения выплаты податей в пользу государства. В 1581 году началась перепись новгородских земель. Нагорную половину Обонежской пятины, в которую входил Тихвинский край, в 1583 году описали дьяк Андрей Васильевич Плещеев и подъячий Семён Кузьмин.

От предыдущей переписи Андрея Лихачева (1563 года) сохранилось лишь частичное описание погостов, поэтому сравнить хозяйственное состояние края в 1583 году по сравнению с 1563 годом не представляется возможным. Писцовая книга Андрея Плещеева 1583 года напечатана в середине XIX века с большими пропусками. Имеющихся источников для детального анализа хозяйственной жизни края в конце XVI века явно недостаточно.

Несмотря на то, что размах хозяйственного разорения в Обонежской пятине был меньшим, чем в других новгородских пятинах, писцовая книга 1583 года даёт яркую картину оскудения Тихвинского края. В описании погостов Нагорного Обонежья часто встречается термин «пашни лесом поросло…», а та или другая церковь «стоит пуста без пения…». В таком положении оказался Егорьевский Койвушский погост, где в церквях не кому было служить, а дворы священника и дьякона стояли пусты.  Не лучше обстояло дело в Михайловском Озерском погосте на реке Тихвинке, где церковь Михаила Архангела стояла «пуста без пения» и все дворы церковного причета были пусты, а в монастырских вотчинах данного погоста 157 крестьянских дворов пустовало, а жилых осталась лишь треть (68 дворов). В Егорьевском Озеревском погосте в монастырских вотчинах осталось лишь 10 заселённых деревень, остальные 126 превратились в пустоши.

Опустели не только монастырские вотчины, но и поместные земли. Гибли служилые люди, распадались их семьи и исчезали бесследно. В Антоньевском Дымском погосте в данный период насчитывалось 6 поместий пустых, и лишь в двух поместьях проживали помещики с семьями.  Подобное положение сложилось в других погостах Тихвинского края. В Михайловском погосте в Чёрной пустовала треть поместий (11 поместий живущих и 6 пустых), В Никольском Пелушском погосте опустела четверть дворянских поместий. В целом усредненную картину хозяйственного разорения края можно представить по описанию Воскресенского Лученского погоста, где на  29 селений живущих приходилось  пустых одно село,  22 деревни и 184 пустоши.

Главными причинами запустения Тихвинского края, как и всех новгородских земель, к концу царствования Ивана IV были резкое возрастание государственных налогов в связи с дорогостоящей Ливонской войной и опричными перетасовками и правежами Ивана Грозного. Положение усугублялось также периодическими стихийными бедствиями и их последствиями (голод, мор, зяблые годы, хлебные недороды и др.).

После смерти Ивана Грозного 18 марта 1584 года правительство царя Федора Иоанновича пыталось бороться с надвинувшимся на страну хозяйственным разорением. Стали выдаваться льготные грамоты новым переселенцам, возвращались конфискованные поместья оставшимся в живых  владельцам, «порозжие» земли раздавались в поместья, накладывались ограничения на выход крестьян из-под власти помещика, введены «заповедные годы» и увеличен срок сыска беглых крестьян. Правительство ограничивало рост монастырского землевладения различными мерами, и запретило крупные земельные вклады в монастыри, производимые на помин души их владельцев. Всё это способствовало хозяйственному подъёму, наметившемуся к концу XVI века.

Дворяне и крестьяне.

С конца XV – начала XVI в. в Тихвинском крае повсеместно утверждается поместное землевладение. Из всех выдвинутых историками экономических, социальных и политических причин возникновения поместной системы, важнейшей является необходимость обеспечения средствами существования служилых людей, составляющих основу вооружённых сил Российского государства. Массовая раздача государственных земель с проживающими на них крестьянами в поместья способствовала усилению феодальной эксплуатации и привела к закрепощению российского крестьянства. Происходило это постепенно и завершилось к середине XVII века.

Крестьянский мир, как мог, сопротивлялся новым порядкам, держался за старину. Первоначально, новые земельные хозяева, получали оговоренный обычаями и правительственными распоряжениями продуктовый оброк, а крестьяне к тому же платили налоги и выполняли государственные повинности. Помещики обрабатывали барскую запашку своими силами  с помощью своих холопов, которых было немного. Но постепенно оброк по договоренности с крестьянами и под прямым нажимом помещиков сменяется барщиной. Барская запашка увеличивается и обрабатывается в большей части крестьянами.

Во второй половине XVI века зависимость крестьян от помещиков возрастает, и правительство фактически отдаёт крестьян в распоряжение помещиков. Так при пожаловании поместьем Третьяка Ивановича Баранова в Дмитровском Капшинском и Никольском Явосемском погостах в 1576 году во ввозной грамоте на отдел поместья  даётся наказ «…вы б все крестьяне, которые в тех деревнях живут, Третьяка Боранова и его приказщика слушали и пашню на него пахали и доход  ому помещиков хлебной и денежной платили, чем вас изоброчит».[18]

С ростом барщины и увеличения оброка государственные налоги и повинности не были снижены, а наоборот возросли. В 1570-80-х гг. всё население Тихвинского края на содержание путей сообщения и ямов, обеспечение государственных грузовых и почтовых перевозок, передвижения администрации и послов уплачивало ямские деньги в значительных размерах, а также дополнительно ямским охотникам (ямщикам) на ямы и прогоны. Платили за белый посошный корм, за подъячих, плотников и кузнецов, за посоху и городовое дело, т.е. за возведение и укрепление северо-западных крепостей России. К постоянным налогам добавлялись эпизодические пошлины, хотя и в небольших размерах. Так, в 1588 году крестьяне Иванского Вольского погоста выплатили 2 рубля 10 алтын и 5 денег за пятно и душегубство. Ливонская война принесла новые налоги. Деньги собирали на выкуп из плена служилых людей и на содержание пленных. Подати в данный период за 10 лет увеличились на 78%., а по сравнению с тридцатилетней давностью реально возросли почти в 2,3 раза[19].

Крестьянство отвечало на тяжесть налогов и повинностей уклонением от податей и прямым неповиновением. В декабре 1579 года в Тихвинском крае происходил сбор подвод для перевозки стрельцов в Старицу. Однако крестьяне деревни Пчевы Никольского погоста «подвод править на себе не дали», а самих сборщиков «били и с погоста выбили пеших». Усилилось бегство крестьян с тяглых земель, при этом бежали не только бедные крестьяне, но и состоятельные. Обычай перехода крестьян из одного поместья в другое по окончании цикла сельскохозяйственных работ и расчета с прежним помещиком в неделю «Юрьева дня» использовали предприимчивые и богатые помещики. Они помогали крестьянской семье уплачивать пожилое, перевозили их в свои деревни и предоставляли льготы на несколько лет. Помещик А. Бухарин в 1583 году получил пустое поместье и  в течение 10 лет «...собрал и посадил в те дворы старинных своих крестьян, а иных крестьян призвал с Устюжны и з Белаозера и с Пошахонья, и подмогу им подавал, займуя хлеб и животину, лошади и коровы». При этом А. Бухарин вступал в конфликты из-за вывоза крестьян с другими помещиками, в том числе с соседним помещиком П. Арцыбашевым.[20]

В результате перехода крестьян от одних феодальных властителей к другим многие помещики несли большие убытки и разорялись. Они становились неспособными нести полноценную военную службу. Увеличилось число неявок дворян на службу и преждевременного ухода домой, что подрывало боеспособность войск. Правительство наказывало неявившихся на службу дворян. В писцовой книге Андрея Лихачева 1563 года отмечен случай изъятия деревень в погосте Ильинском на Сяси у помещиков братьев Харламовых в казну подъячим Шестаком Напольским по так называемому «юрьевскому нету», т.е. неявку или бегство со службы из-под города Дерпта (Юрьев, Тарту) во время Ливонской войны.  В разгар войны со Швецией в 1593 году обонежские помещики вместе с другими покинули крепость Ивангород и разошлись по домам, за что были также лишены своих поместий. Последовали коллективные дворянские жалобы царю Фёдору Иоанновичу, и в 1596 году правительство удовлетворило их требования, вернув поместья.

Политика правительства Ивана Грозного по ограничению перехода крестьян была продолжена правительствами царей Фёдора Иоанновича и Бориса Годунова.  Были введены «заповедные годы» в течение, которых запрещался переход крестьян от одного к другому владельцу, в 1597 году специальным указом был установлен пятилетний срок розыска беглых крестьян.

В 1599 году подъячий Пятый Базин сыскал и возвратил помещику Нагорной половины Обонежской пятины Нечаю Мокиеву его беглых крестьян братьев Ярлыша и Григория Никифоровых вместе с жёнами, детьми и имуществом. Из сохранившейся подробной описи возвращённого имущества видно, что данные крестьяне не относились к числу бедных. Семьи братьев проживающих одним двором имели двух лошадей, шесть коров, трёх телят, трёх овец-маток, пять свиней, значительные запасы хлеба, льна, конопли, сена и другого имущества включая шесть шуб и сермяг. Об имущественном неравенстве крестьян свидетельствуют сохранившиеся документы  судебных дел. В них фигурируют суммы в несколько десятков рублей, составляющих оборот средств крестьян, занимающихся торговлей.

Различным было и положение помещиков Тихвинского края в XVI веке. Богатых и знатных в их среде было мало, преобладали мелкопоместные служилые люди. Число помещиков увеличивалось в силу биологического процесса размножения дворянских семей. Отцам приходилось уступать часть своего поместья сыновьям, так как правительственного поместного фонда для «новиков» не хватало. Поместья мельчали. Число новгородских поместий, удвоившееся в первой половине XVI века, должно было удвоиться во второй половине века, но этого не произошло из-за военных действий, опричных казней, выселения и экономических бед.

В течение XVI века в Тихвинском крае обосновались помещики Апрелевы, Арцыбашевы, Барановы, Белавины, Болкошины, Бужениновы, Бутаковы, Бухарины, Бухвостовы, Волосатовы, Вороновы, Вындомские, Горихвостовы, Дубасовы, Елагины,  Ефимьевы, Забелины, Зиновьевы, Змеевы, Зубаревы, Качаловы,  Кобылины, Козловы, Козодавлевы, Коротневы, Корсаковы, Кулибакины, Лаврентьевы, Лодыгины,  Лутовиновы,  Мартьяновы, Мачехины, Мокиевы, Молевановы, Молявины, Мордвиновы, князья Мышецкие, Обернибесовы, Обольняниновы, Оборины, Одадуровы, Оклячеевы, Остальцовы, Палицины, Путятины, Плюскины, Репьевы, Селивачевы, Скобельцины, Скрипицыны, Сысоевы, Третьяковы, Трусовы, Тулубьевы, Тутолмины, Унковские, Ушаковы, Харламовы, Чуркины, Шуклинские,  Якимовы и другие.

Из данного списка в документах следующего XVII века, относящихся к Тихвинскому краю, не встречаются фамилии помещиков Зубаревых, Козловых, Лаврентьевых, Мачехиных, Молявиных, Обориных, Остальцовых, Плюскиных, Тулубьевых, Тутолминых, Чуркиных, Шуклинских. Большинство из приведенных в списке служилых людей стало основателями тихвинских дворянских родов, благополучно обитавших в своих имениях в Тихвинском уезде в XIX веке.

Поместьями в Тихвинском крае в XVI веке в значительном количестве были наделены татары. Правительство Ивана Грозного принимало татар на военную службу и выделяло им поместья в новгородских землях при условии принятия ими православия. В писцовой книге 1583 года испомещенные казанские татары названы новокрещенами. Поместья татарских выходцев находились в Воскресенском и Ильинском погостах на Сяси, Петровском Мелигежском, Антоньевском Дымском, Воскресенском Лученском, Климецком Колбекском, Никольском Суглицком и других.

Татарские служилые люди Алеевы, Ахматовы, Баскеевы, Бастановы, Белеутовы, Бурнашевы, Зенебяковы, Кадыевы, Култашевы, Кулушевы, Мивкамановы, Рахмановы, Маласьяновы, Маметевы, Семендеревы, Утешевы, включенные в состав российского войска в основном верно служили своему новому Отечеству.  Находясь среди русского населения они восприняли его язык и культуру, слились с местным дворянским сословием.

Примечательно, что крестьяне не видели особой разницы между служилыми людьми русского или татарского происхождения. Об этом свидетельствует дело 1602 года о тяжбе вдовы татарина Алеса Маласьянова со своим пасынком Аблаем Алеевым испомещённых в Никольском Суглицком погосте. Ссора Апсекеи, вдовы Маласьянова, воспитывающей трех дочерей – Вежлетлею, Бакшанду и Бурнашку, и владеющей частью поместья, с владельцем остальной части поместья Аблаем Алеевым привела к тому, что крестьянское население поместья из-за постоянных ссор между хозяевами сократилось вдвое. Воспользовавшись разрешением крестьянского выхода  в 1601 году, 9 крестьянских семей вышли из поместья и переселились в соседние пять поместий, принадлежащих татарским выходцам, хотя могли уйти к русским дворянам.[21]  Национальная принадлежность не играла особой роли; уходили туда, где условия жизни были лучше прежних.

Впоследствии татарские выходцы участвуют в обороне Тихвина от шведов в 1613 году. События Смутного времени начала XVII века в большей степени пагубно отразились на местных татарских дворянских родах. Многие из них исчезли и в известных документах XVII века встречаются лишь Ахматовы, Белеутовы, Зенебяковы, Култашевы, Рахмановы. Спустя многие годы о них трудно говорить как о татарах. О татарском происхождении предков И.В. Култашева, русского дворянина отличившегося в составе тихвинской дружины новгородского ополчения 1812 года, указывает  лишь его фамилия.

В годы Ливонской войны значительные территории в Прибалтике в 1550-1570-х годах были заняты московскими войсками, где по указанию царя Ивана IV были выделены поместья русским служилым людям, в том числе и многим выходцам из семей новгородских помещиков. По итогам войны прибалтийские земли отошли Швеции и Польше, и русские помещики  лишились ливонских поместий. Московское правительство не забыло своих ветеранов и поверстало их заново в новгородских землях, в том числе в Тихвинском крае. «Новые помещики немецких городов» появились в Егорьевском Койгушском погосте и в Михайловском  погосте в Березуе и Радунице. В документах последующих  лет  о данной категории помещиков  упоминаний нет. Все они слились в рядах местных обонежских помещиков, несущих нелегкую государеву службу.

Л.А. Старовойтов