Очерк 19. От Екатерины I до Екатерины II.

Очерк 19.  От Екатерины I до Екатерины II.

- Экономическое развитие края.

- Под властью Синода.

- Тихвинское шляхетство.

Экономическое развитие края.

Период с 1725 по 1762 гг. Тихвинский край, вместе со всей Россией, переживал годы первой половины «дамского правления» XVIII века. Российский престол прочно занимали женщины, за исключением непродолжительного времени царствования Петра II и Петра III (царствующего ребенка  Иоанна VI можно не учитывать, его регентшей была Анна Леопольдовна). При всех различиях управления Россией монархами от Екатерины I до Екатерины II главным было укрепление заложенных Петром I государственных начал присущих абсолютной монархии.

В 1727 году в результате проведения новой административно-территориальной реформы, осуществляемой по принципу  губерния – провинция – уезд,  Тихвинский край оказался в составе вновь созданной Новгородской губернии, которая выделилась из Санкт-Петербургской губернии. В новую губернию вошли 5 провинций – Новгородская, Псковская, Великолуцкая, Тверская и Белозерская. По указу от 18 октября 1727 года Новгородской губернии был передан Олонецкий уезд. Деление на дистрикты было ликвидировано и восстановлено деление на уезды. Погосты Тихвинского края входили в состав Новгородской губернии, Новгородской провинции и Новгородского уезда. Данное административное деление сохранилось до губернской реформы Екатерины II (1773 г.).

Тихвинский посад не имел статуса города. Располагался он на земле Тихвинского Большого монастыря, что продлило тяжбы из-за неё между посадом и монастырем. Вместе с тем посад пользовался правами городского самоуправления и  управлялся магистратом, в состав которого входили, избранные тихвинскими купцами бургомистр и ратманы. Магистрат был подотчетен новгородской губернской канцелярии. В 1728 году правительственным указом городские магистраты были заменены ратушами, то же самое было произведено в Тихвине. В 1743 году магистраты были вновь восстановлены. Бургомистры сменялись каждый год. Особое положение на посаде занимали тихвинские кузнецы, которых в 1724 году отписали от Адмиралтейской коллегии. Проживающие на посаде монастырские служители были полностью зависимыми от Тихвинского Большого монастыря.

Во второй половине XVIII века сельское хозяйство края, пришедшее в упадок в годы Северной войны (1700 – 1721 гг.), постепенно восстанавливается. Увеличивается количество дворов в деревнях, чему способствовала замена дворовой подати подушной податью. Увеличивается количество пашенной земли и сенокосов за счет вырубки лесов.

При господстве трехпольной системы земледелия с навозным удобрением и многовековыми традиционными промыслами, доходность крестьянского двора оставалась низкой. Правительство Екатерины I вынуждено было несколько снизить налоговое бремя и убавить подушную подать. Также поступает правительство Елизаветы Петровны.  Однако эксплуатация крепостных и монастырских крестьян постепенно возрастала. Помещик, находящийся почти постоянно на государственной службе, предпочитал брать с крестьян всё увеличивающийся оброк. В монастырских имениях недоимку с крестьян взимали с использованием военных команд.  В данных условиях крестьянство было вынуждено искать  дополнительные заработки.

На территории Тихвинского края развиваются лесоразработки и лесные промыслы. Из бассейна Паши и Сяси через Ладожский канал в сторону Санкт-Петербурга в 1763 году было пропущено 31250 сосновых бревен, кроме того, в плотах шло значительное количество дров.[1]

В начале 60-х гг. XVIII века на русский и иностранный рынки стали поступать доски и брусья с пильных мельниц, расположенных у Старой Ладоги, на реках Свири и Тихвинки. Рубка леса помещиками для продажи в середине XVIII в. приняла такие размеры, что правительство, опасаясь быстрого истребления лесов, вынуждено было неоднократно издавать указы об ограничении отпуска лесоматериалов за границу и принимать другие меры в этом направлении.[2]  В 1737 г. было запрещено ловить и стрелять лосей в Петербургской и Новгородской губерниях; тем самым было положено начало регулированию охотничьего промысла.

Кроме лесных и домашних промыслов начинает развиваться отходничество и извоз. Отходничеству способствует большая потребность работников на стройках Санкт-Петербурга, Кронштадта, Шлиссельбурга и Новой Ладоги, в связи с  отменой в 1724 году принудительных направлений крестьян на работы. Из-за отсутствия вольнонаёмных работников для работ на трассе Ладожского канала, сооружаемого под руководством Миниха, привлекаются войска.

На территории Тихвинского края к середине XVIII века в основном сложился водно-волоковый путь по системе рек Молога – Сясь. Различные грузы с Верхней Волги на небольших речных судах везли вверх по течению рек Молога – Чагодоща – Горюн - Соминка до Соминской пристани. Здесь шла перегрузка товаров, а также существовал судостроительный промысел. Построенные крестьянами небольшие барки (позднее получившие название  соминок) продавались по цене 25 – 35 руб. за судно[3].

Волоковая (сухопутная) часть пути от Соминской до Тихвинской пристани составляла 90 верст. Извозом на ней занимались крестьяне близких и дальних погостов. Часть грузов по сухопутной дороге везли до Санкт-Петербурга, другая часть на лодках сплавлялась от Тихвина вниз по течению Тихвинки и Сяси до Сясьского рядка. Судоходство по Тихвинке и Сяси в этот период было чрезвычайно тяжелым – мешали не только пороги, сколько многочисленные заколы для рыбной ловли и мельничные плотины. Однако, несмотря на все сложности извозный, судовой и судостроительный промыслы получали все большее распространение.

По большой дороге Новая Ладога – Тихвин – Сомино – Устюжна движение непрерывно возрастало. По ней следовали правительственные курьеры, чиновники, офицеры, дворяне, купцы, а также крестьяне, направлявшиеся на строительные работы, в отхожий промысел и т.п.  Необходимость обслуживания этой огромной массы людей в пути потребовала создания большого числа постоялых дворов, почтовых станций, организации ямской службы и т.д.  Зимой в Петербург двигались вереницы обозов с хлебом, мясом, рыбой, льном, холстом и другими продуктами крестьянского хозяйства, предназначавшимися для продажи на рынках или на экспорт, а также в счет уплаты оброка проживающим в столице помещикам; в  летние месяцы прогонялись гурты скота.

Потребность в прокладке прямого водного пути через Тихвинский край нарастала. Проект Петра I не был забыт. В 1755 году, в царствование Елизаветы Петровны, граф П.И. Шувалов предложил устроить кратчайшее «водяное сообщение» между реками Мологою и Сясью. Для осмотра местности и составления проекта водного пути был послан генерал-поручик Рязанов.

Проект водной системы и сметная стоимость работ в сумме 968480 руб., представленные Рязановым, были рассмотрены и одобрены Сенатом 17 января 1762 года. 5 апреля 1762 года проект и смета были утверждены императором Петром III. Руководителем работ был назначен генерал-майор Деденев. Однако уже указом императора 15 мая 1762 года работы по сооружению Тихвинской водной системы были остановлены из-за недостатка средств. Ничего не изменилось и с восшествием на престол Екатерины II[4].

Во второй четверти XVIII века Тихвинский посад восстановил свой статус важного торгового и ремесленного центра на Северо-Западе России. Численность тихвинского купечества росла не только за счет естественного прироста данной части населения Тихвинского посада, но также за счет крестьян окрестных погостов. Этому способствовал правительственный указ от 13 февраля 1747 года «О записывании в купечество дворцовых, архиерейских, монастырских и помещичьих крестьян, занимающихся торгом и промыслами».  Численность людей занимающихся торговлей в 60-е годы XVIII века в Тихвинском посаде составляла около 900 человек[5].

Расслоение среди тихвинских купцов было значительным. Большая часть так называемого тихвинского купечества, по существу представляла собой обычных посадских жителей, совмещающих  мелочную торговлю и занятие ремеслом с обработкой земли. На данное обстоятельство указывает  челобитная от 25 октября 1756 г. в Сенат поверенного от тихвинского купечества Попова, в которой утверждается, что «…большая половина из нашего купечества людей, не имея уже никаких других торгов и промыслов, довольствуется от тое земли»[6].  Меньшая, «лучшая», часть тихвинского купечества имела капиталы, позволяющие ей вести крупную торговлю. Именно на данную часть купечества, рассчитывало правительство императрицы Анны Иоанновны, издав в 1739 году указ, разрешающий купечеству покупать помещичьих крестьян и дворовых людей для отдачи в рекруты вместо купеческих сыновей.

Тихвинских купцов, занимающихся крупной и мелочной торговлей, можно было встретить на многочисленных ярмарках Северо-Западного края. Особенно много их было на ярмарке в Новой Ладоге, которая ежегодно открывалась 15 августа и продолжалась целую неделю. К числу прочно освоенных тихвинцами ярмарок были Весьегонская, Осташковская, Боровичская и многие другие.

К середине XVIII века Тихвинский посад восстановил свою репутацию производственного центра по выделке высококачественных железных изделий. В 1710 году на посаде насчитывался 21 кузнецкий двор, из них два были пустыми; к 1756 году количество дворов, в которых проживали кузнецы, увеличилось до 66, а число людей, занимающихся кузнечным ремеслом, в 1767 году составило 160 человек[7].

Успехи в экономическом развитии Тихвинского посада с большей остротой поставили вопрос о преобразовании посада в город и окончательном освобождении его жителей из-под власти Тихвинского Большого монастыря.

Под властью Синода.

Со времени образования Синода в 1721 году до секуляризации церковных имуществ в 1764 году Русская православная церковь переживала период вживания в структуру абсолютистского государства, предназначенную ей церковной реформой Петра I. Наиболее существенные изменения в данный синодальный период происходили в среде черного духовенства – в положении епархиального руководства и монастырей. В конце царствования Петра I монастырские вотчины были освобождены от контроля государства и опять всецело перешли в ведение духовной власти.

Однако государство нашло способы, которые ограничивали права монастырей в пользовании земельными владениями, населенными монастырскими крестьянами, и направляли часть доходов от них непосредственно в государственную казну, в то время как право владения по-прежнему оставалось за монастырями.

Контролем над монастырскими имениями занималась Коллегия экономии, подотчетная Синоду. В правление Анны Иоанновны указами от 1733 и 1738 гг. вопрос о монастырских владениях был исключен из компетенции Синода. С апреля 1738 г. по 15 июля 1744 г. Коллегия экономии находилась полностью в распоряжении Сената. Она получила теперь все права бывшего Монастырского приказа, которые он имел после 1701 года.  Для церковных и монастырских владений это были самые тяжелые годы. Монастырские вотчины все более и более беднеют, и за ними накапливаются большие недоимки, для взыскания которых посылаются воинские команды.

Положение монастырских крестьян несколько улучшилось в годы правления императрицы Елизаветы Петровны. Император Петр III указом от 21 марта 1762 года фактически провел секуляризацию монастырских имений, но вступившая на престол императрица Екатерина II указом 12 августа 1762 года отменила нововведения своего предшественника, вернув монастырские имения прежним собственникам.

В данный период в собственности монастырей в Тихвинском крае находились значительные земельные владения населенные тысячами крестьян. Большая часть монастырских имений принадлежала новгородским монастырям, издавна обосновавшимися в крае.  Значительными вотчинами владел Тихвинский Большой монастырь. В его ведении находились 1557 душ мужского пола, проживающих в 44 деревнях шести погостов Тихвинского края и в Тихвинском посаде. Кроме того, монастырь располагал вотчиной в Олонецком уезде, где числилось 2611 душ.[8]

За  Тихвинским Введенским женским  монастырем на момент секуляризации 1764 года числилось 1338 душ, из них большая часть находилась в вотчине монастыря в соседнем Устюженском крае. В Антоньевском Дымском монастыре, чьи вотчины находились в Никольском Дымском  и Михайловском Тервиничском погостах, числилось 111 душ крестьян. Николаевский Беседный монастырь имел во владении 91 душу, а Троицкая Ругуйская пустынь – 15 душ. Другие малые лесные пустыни и монастыри, находящиеся в приписке к Тихвинскому Большому монастырю, как правило, обладали небольшим количеством пахотной земли и монастырскими крестьянами не владели.

При императрице Анне Ивановне были подтверждены указы Петра I об уменьшении числа монахов. В 1732 была сделана полная перепись монастырей, открывшая в них много уклонений от прежних законов, особенно относительного возрастного пострижения в монахи. В 1736 году последовал указ о расстрижении неправильно постриженных монахов и отдачи их  после разбора  в солдаты. В Тихвинском Большом монастыре были лишены монашества 22 человека, а архимандрит Феодосий был подвергнут временному заключению и штрафу[9]. Число монахов стало сокращаться. В монахи в царствование Анны Иоанновны, вплоть до 1740 года, можно было постричься лишь одним отставным солдатам.

Несмотря на отрицательное отношение к монашеству, императрица Анна Ивановна продолжала оставаться глубоко религиозным человеком и к тихвинской святыне относилась с почтением. В 1734 году она пожаловала редкий по величине изумруд, который был помещен в верх оклада в правом углу иконы Тихвинской Богоматери. В феврале 1739 года последовало следующее подношение в виде пелены к образу Пресвятой Богородицы Тихвинской и 500 рублей «на весь монастырь милостыню». Не забыты были и «игуменья с сестрами» Тихвинского Введенского женского монастыря, которым было выдано «в милостыню» 200 рублей.[10]

Гонение на монастыри прекратилось при императрице Елизавете Петровне, которая относилась к ним с большей благосклонностью. В 1747 году Елизавета Петровна побывала в Тихвинском Богородицком Успенском большом монастыре. Вместе с ней монастырь посетили будущий император Петр III и его жена, будущая императрица Екатерина II. В конце царствования Елизаветы Петровны, в 1760 году, подстригаться в монахи было разрешено всем желающим;  действовали лишь  небольшие ограничения для определенного круга лиц.

В данный период Тихвинским Большим монастырем управляли следующие архимандриты: Павел (1722-1727), Феодосий (1727-1743), Андриан (1743-1744), Сильвестр (1744-1751) и Леонид (1751-1762). На покой в монастырь в 1741 г. вернулся бывший архимандрит Варлаам Ванатович, управлявший монастырем в 1719-1722 гг. Он был противником фактического главы русской православной церкви Феофана Прокоповича, и в начале царствования Анны Ивановны был лишен должности архиепископа Киевского и Галичского, а затем определен на жительство в Кириллов Белозерский монастырь, где пробыл десять лет. В 1740 году Варлаам Ванатович был восстановлен в сане, но жить в Москве отказался и выбрал для «жития на покое» Тихвинский Большой монастырь. В 1747 году при посещении монастыря императрица Елизавета Петровна пожаловала ему 1000 рублей, которые Варлаам предоставил в пользу монастыря. Скончался Варлаам Ванатович 17 января 1751 года,[11] и похоронен в паперти Успенского собора монастыря[12].

Новое монастырское строительство началось при архимандрите Феодосии. В 1730-х гг. на правом берегу реки Тихвинки, на месте первоначального явления в Тихвине иконы Богородицы, была построена деревянная церковь Всех Святых. Данная церковь известна как Полковая церковь, ввиду назначения её местом богослужения для находившегося в Тихвине драгунского полка. Позднее она была перестроена в камне. Архитектурный ансамбль Тихвинского Богородицкого Успенского большого мужского монастыря XVII века завершался  каменной Покровской церковью. Её строительство было начато в 1691 году и завершено в 1702 году[13].  Спустя полвека Покровская церковь пришла в полную негодность, и при архимандрите Леониде в 1761 году, при финансовой поддержке Варлаама Ванатовича, была полностью перестроена и заново освящена.  В 1760 году при въезде в монастырь был устроен небольшой флигель для помещения сторожей, а также в ограде монастыря были построены кельи для жительства сторожей и для монастырской столярни[14].

Императрица Елизавета Петровна повелела заменить обветшавшую деревянную ограду монастыря каменной. В связи с этим был составлен план монастыря и проведены некоторые подготовительные работы. Из-за недостатка финансовых средств строительство каменных стен было отложено. На плане Тихвинского монастыря 1747 года, составленном И. Слядневым, кроме внутренних построек монастыря, сгруппировавших по периметру вокруг Успенского собора, зафиксированы крепостные сооружения. В их состав входили 2 каменные надвратные башни, 4 шестиугольные угловые деревянные башни и 3 прямоугольные деревянные башни соединенные деревянными стенами. Крепостные сооружения находились в относительном порядке спустя почти сотню лет со времени их сооружения. В офицерской описи 1764 года указывается, что «… около всего монастыря вкруг на четыре угла из бревен ограда, рублена в тарасы, называемая город, мерой на 426 сажень …  крыты башни шетрами и ограда вся на обе стороны  крыты  тесом…»[15].

В отношении Тихвинского посада власти Тихвинского Большого монастыря продолжили попытки возвращения былой власти над его жителями. Архимандрит Феодосий обращается 2 января 1730 г. в Берг-коллегию с просьбой «…чтоб по силе данных в …монастырь царских жалованных грамот вышеозначенный подмонастырский посад и с доходами против прежних лет возвратить в … монастырь»[16]. Разгар борьбы пришелся на 1731 год, когда монастырь подал аналогичное прошение в Сенат. Данный вопрос не получил разрешения, и с 1732 года в отношениях монастыря и посада до 50-х гг. XVIII века наступило затишье.

Новая вспышка борьбы Тихвинского посада с монастырем произошла в 1756 году, когда с той и другой стороны было  подано несколько прошений и жалоб в Сенат. В своих представлениях жители посада просили закрепить за ними наделы пашенной и сенокосной земли, отвести выгон для скота, освободить от платы монастырю за пользование землей, выселить с посада монастырских служителей и причислить всех жителей  к купеческому 40-алтынному государственному окладу.

Сенат отказал в удовлетворении просьб жителям Тихвинского посада, что вызвало волнения посадских людей. Произошло также столкновение жителей посада с офицерами и солдатами расквартированного в Тихвине полка. После расследования дела, бургомистр Тимофей Солодовников был бит кнутом, а его соучастники по избиению офицеров и солдат наказаны плетьми. В 1758 году последовал специальный указ о запрещении тихвинским посадским людям и монастырским властям подавать в Сенат прошения о земле до «формального межевания», порученного Новгородской межевой комиссии. Развязка наступила в 1764 году, когда в результате указа императрицы Екатерины II о секуляризации монастырских имений все монастырские земли, находившиеся в пользовании посада, поступили в полную собственность Тихвинского посада[17].

Резкое сокращение доходов от монастырских имений заставило власти Тихвинского Большого монастыря перестроить своё отношение к богомольцам. Были приняты меры по их широкому привлечению населения на поклонение чудотворной святыни. Проявлялась постоянная забота по достойному содержанию соборной и других церквей монастыря, их иконостасов, по обновлению церковного инвентаря и имущества. В 1727, 1744 и 1759 гг. епархиальными руководителями было дозволено отправлять богослужения в монастыре в более высоких духовных привилегиях. Монастырская библиотека была пополнена новыми печатными изданиями, в том числе великолепно исполненными Евангелиями 1735, 1744, 1746 и 1759 гг.[18]  Малая духовная школа в Тихвинском Большом монастыре, закрытая в 1728 году, была  возобновлена в 1758 году[19].

Вместе с тем, Тихвинский Большой монастырь во второй четверти XVIII в. использовался для содержания государственных преступников и лиц, совершивших духовные преступления. В 1741 г., при следовании в сибирскую ссылку, в монастыре тайно в течение недели содержался Бирон с семьёю[20].

Тихвинский Введенский девичий монастырь также стал тюрьмой для высокопоставленных лиц женского пола. После допроса на заседании Верховного Тайного Совета 10 мая 1728 года была направлена в монастырь княгиня Волконская Аграфена Петровна – сестра канцлера Алексея Петровича Бестужева и жена стольника князя Никиты Федоровича Волконского. Развитая, образованная и честолюбивая женщина, она играла видную роль при дворе Екатерины I и Петра II. К суду Верховного Тайного совета она была привлечена за участие в придворных интригах. Пришедшая к власти императрица Анна Ивановна повелела содержать княгиню Волконскую «… в Тихвине девичьем монастыре под крепким караулом».[21] По одним данным она умерла в Тихвинском Введенском монастыре в 1731 году[22], по другим данным ей удалось «выпутаться из беды» и скончалась она в 1732 году[23].

В 1730 году в Тихвинский Введенский монастырь была сослана княжна Прасковья Григорьевна Юсупова, обвиненная в том, что с помощью волшебства и чародейства пыталась склонить к себе императрицу Анну Ивановну на милость после смерти опального отца. После нескольких лет пребывания в монастыре в 1735 году её взяли в  Тайную канцелярию по доносу служанки и стряпчего и обвинили в клевете на императрицу и Бирона. После проведенного следствия княжну П.Г. Юсупову высекли «кошками», постригли в монахини под именем Проклы и отправили в Сибирь, в Введенский женский монастырь (при Успенском Далматове монастыре). На новом месте благородная узница выразила свой протест сбрасыванием с себя монашеского одеяния, за что снова в 1738 году была высечена.[24] По делу княжны П.Г. Юсуповой пострадала тихвинская жительница Анна Юленева и игуменья Дорофея Качманова, лишенная настоятельства и наказанная плетьми «…за те поблажки, которые она делала княжне»[25].

Позднее была помещена в Тихвинский Введенский монастырь жена известного «арапа Петра Великого» - Евдокия Андреевна Ганнибал, урожденная Диопер. Абрам Петрович Ганнибал добился заключения в монастырь своей жены, красавицы гречанки, после того, как она родила ему белую дочь. В «Родословной Пушкиных и Ганнибалов»  А.С. Пушкин написал, что А.П. Ганнибал дал дочери Поликсене «тщательное воспитание,  богатое приданое, но никогда не пускал её  себе на глаза». Пострижения Е.А. Ганнибал, по видимости, не было, об этом свидетельствуют сохранившиеся монастырские описи[26].

Антониев Дымский монастырь, вплоть до монастырской секуляризации проведенной императрицей Екатериной II в 1764 г., оставался приписным к Новгородскому архиерейскому дому, руководимому архиепископами Санкт-Петербургскими и Новгородскими. Во второй четверти XVIII века монастырем управляли игумен Иаков (с 1729 г.), игумен Сисой  (1730-1732 гг.), Иаков  (в1733-1734 гг.), Тимофей  (в 1745 г.), Мисаил  ( 1748 г.), игумен Илия  (1749 г.), игумен Игнатий  (1752 – 1762 гг.). В отличие от других малых монастырей Дымский монастырь не пришел в упадок, а постепенно благоустраивался и возводил новые церковные и  хозяйственные постройки.

В 1740 году в монастыре была построена каменная Троицкая церковь с колокольней. Постройка имела длину 10 сажен (21,6 м) и ширину 7,5 сажен (16,2 м) и включала в себя, кроме собственно церкви, два разномерных предела: Казанской Божией Матери и Антония Великого.  Тихвинский краевед И.П. Мордвинов дал ей следующую архитектурную оценку. Церковь «… производит впечатление постройки XVII в., но это свидетельствует только о том, что тихвинские каменщики на целое поколение отстали в своем искусстве»[27]. В новую церковь перенесли хранившиеся в монастыре старые иконы, в том числе икону Симеона Столпника, датированную 1465 годом. Мощи преподобного Антония Дымского покоились под спудом; сверху с 1744 г. находилась деревянная золоченая рака – вклад санкт-петербургского купца Калитина[28].

Свято-Троицкий Зеленецкий монастырь в первой половине XVIII века постепенно терял то значение среди новгородских монастырей, к которому его привел новгородский митрополит Корнилий. Монастырь находился в приписке к Новгородскому архиерейскому дому, доходы с обширных монастырских владений в него не поступали. Новое строительство в монастыре не велось, ограничивались лишь восстановлением строений пострадавших от пожаров. Самый сильный был в 1747 году. «Тогож 1747 г. июля 24 дня, Зеленецкой монастырь погорел от поваренной трубы, и на церквах, на кельях, на ограде, и на колокольне кровли, крыльца, в кельях полы, чуланы, в окнах затворы, окончины, 4 анбара, и за монастырем все деревянные строения и скотный двор, рига и гумны сгорели». На ремонтные работы были «поряжены» плотники Тихвинского большого монастыря, «крестьяне стретиловекие 24 человека»[29].

К середине XVIII века положение малых лесных монастырей Тихвинского края резко ухудшилось. В царствование императрицы Анны Ивановны не стало монашествующих в Свято-Троицкой Реконьской пустыне, в упадок пришла Пятницкая Лепрудская пустынь. В тоже время отдельные малые монастыри сумели выстоять и даже произвести новое строительство. В 1733 году в Троицкой Сарожской пустыни стараниями строителя иеромонаха Савватия была построена Троицкая церковь. Благословение на её строительство дал фактический руководитель Синода Феофан Прокопович.

Благодаря строителям Матвею (1733-1741 гг.) и Мефодию (1745-1748 гг.) поднялась из упадка Свято-Троицкая Ругуйская пустынь. При строителе Порфирии (1760-1764 гг.) в ней был возведен новый храм  Св. Троицы. Сооружение новой церкви (освящена 29 ноября 1760 г.) стало возможным благодаря покровительству архимандрита Тихвинского Большого монастыря Леонида, проявившему заботу о своем приписном монастыре[30].

Положение приходского духовенства в период царствования Анны Ивановны (1730 – 1740 гг.) также изменилось в худшую сторону. Императрица заподозрила духовенство в ненадежности,  из-за  заминок в разных местах с принесением присяги. В  среде духовенства,  вследствие сословной замкнутости, образовался избыток священно- и церковнослужителей. Правительство, стремясь увеличить армию, постоянно нуждалось в рекрутах и произвело их массовый набор из числа лиц принадлежащих к духовенству. Лишь под напором Синода в 1737 году, было разрешено  священнослужителям покупать рекрутов из крестьян, а своих детей отдавать в школы.

Несколько улучшилось положение приходского духовенства со вступлением на престол императрицы Елизаветы Петровны. Оно было освобождено от некоторых повинностей - полицейской, подводной, постойной. С 1754 года положено было продолжить надел церквей землями, что было ранее запрещено. Одновременно повысились требования к духовенству, а для прихожан полагалось благоговейное стояние в церквах и исполнение долга исповеди и причащения.  Были приняты меры по приличному содержанию церквей и святых икон, усилению духовной цензуры и против отступничества от православия.

На положение приходского духовенства влияли не только  епархиальные власти, но и дворяне - владельцы имений расположенных в приходе. О прямой зависимости деревенского причта от воли помещиков, свидетельствует закрытие выставочных церквей Воскресенского Липенского погоста в Клину (Никольское), возведенных на земле  Якова Никитича Римского-Корсакова. Его сын Владимир Яковлевич, майор Воронежского пехотного полка, унаследовал данное имение отца. Местный причт чем-то не угодил новому хозяину. Помещик отобрал сначала землю, добавленную к церковному наделу его матерью, а затем в 1750 г., по мере разрастания конфликта, приказал сдать и остальной надел. В ноябре 1751 г. Владимир Яковлевич Римский-Корсаков явился на погост, проверил всё церковное имущество по описям, отобрал ключи, замкнул церкви и опечатал двери своей печатью. В 1751 году приход был упразднен, но спустя некоторое время восстановлен[31].

Возведение новых церквей в сельских приходах в данный период происходило лишь в случаях необходимых замен обветшалых деревянных церквей  или утраченных при пожаре. В царствование Анны Ивановны в Воскресенском Лученском погосте (Пикалево) была возведена деревянная церковь Рождества Христова (1734 г.). Примерно в это же время была перестроена деревянная церковь Михаила Архангела в выставке Званы на реке Тихвинке при содействии местных помещиков Кобылиных. В конце царствования Елизаветы Петровны были построены деревянные Никольские церкви, по одной в выставке Корвале Михайловского Тервиничского погоста Обонежской пятины (1756 г.) и в выставке Скверах Иванского Вольского погоста Бежецкой пятины (1759 г.). В Дмитриевском Капецком погосте в 1756 году возвели деревянную церковь, освященную во имя Дмитрия Солунского, а в выставке Передомля (ныне Бокситогорск) Климентовского Колбекского погоста  церковь Воскресения Христова (1759 г.).

Многие деревянные церкви, построенные в данный период, относились к ярусному типу храмов, к его простейшему виду восьмерик на четверике. Такой является Никольская церковь Егорьевского Пашекожельского погоста, сооруженная в 1757 году (по другим данным в 1744 г.). Из растянутой по горизонтальной оси постройке легко выделялись апсида, молельня, трапезная и паперть; по вертикальной оси, сдвинутой к апсиде, размещались объемный четверик с повалом собственно церкви, на котором был устроен восьмерик с куполообразным завершением и главка на цилиндрическом барабане-шейке. О других типах деревянных церквей, построенных во второй четверти XVIII века,  известно мало, так как они не сохранились и не были исследованы.

Во второй половине XVIII века в Тихвинском посаде и погостах Тихвинского края получили распространение различные толки старообрядчества. Их приверженцы не боялись публично пререкаться с тихвинским духовенством. Тихвинец Михей Алексеев основал в Санкт-Петербурге сильную федосеевскую общину[32]. В Егорьевском Озеревском погосте образовалась значительная группа карел-федосеевцев. В 1748 году наставник федосеевцев – «тихвинского посаду купецкий человек» Фадей Иевлев организовал самосожжение «мужска и женска полу и з детьми более тридцати человек» в лесной келье близ деревни Толсть. Наставнику удалось бежать, и он продолжил свою деятельность в соседней деревне Якорево. Попытка организовать в ней в декабре 1748 года сожжение раскольников не удалась. Другая попытка Фадея Иевлева учинить гарь увенчалась успехом. Собравшиеся в деревне Бирючево «уклонившиеся в раскол» крестьяне соседних деревень в количестве 80 человек  14 октября 1757 года  приняли огненную смерть.[33] В середине XVIII века Тихвинский край по-прежнему остается одним из крупных центров раскольнического движения на северо-западе России.

Тихвинское шляхетство.

Изменения в положении дворянского сословия, вызванные реформами Петра I, продолжались при его преемниках. Происходила внутренняя консолидация господствующего класса, освободившегося от прежних различий в группах служилых людей. Качественно преобразованное феодальное сословие подразделялось на потомственных и личных дворян без существенной разницы в их положении. Наличие статуса личных дворян позволяло укреплять господствующий класс за счет включения в его состав лучших представителей других сословий. Общей заботой всего дворянского сословия стала борьба за расширение своих прав и привилегий.

К концу царствования Петра Великого консолидировавшееся дворянство стало называть себя шляхетством. Наиболее широкое распространение новое название дворянства получило в начале царствования Анны Ивановны, во время противостояния  знати и остального дворянства («верховников» и шляхетства). Российское шляхетство достижения политических прав перед собой не ставило, оно предпочитало пассивную борьбу  за расширение социальных и экономических прав в условиях самодержавной монархии.

Прекращение массовых земельных пожалований за службу, и указ 1714 года о единонаследии вызвал появление в значительном количестве безземельных дворян. Существенное изменение наследования вызывало недовольство всего дворянского сословия, и закон о единонаследии не прошел в жизнь. Он был очень скоро отменен.

Правительству приходилось вести борьбу с нежеланием многих дворян учиться. Указом 1737 года дворянские недоросли были обязаны являться к губернатору при достижении возраста 12 и 16 лет для «освидетельствования в науках». Если к 16 годам недоросль не знал арифметики и геометрии, он подлежал отправке в матросы. При достижении 20 лет дворянин являлся в Санкт-Петербург или в Москву для определения прохождения военной службы. В 1741 году данный указ был подтвержден. Малопоместные дворяне, имеющие меньше 20 душ крестьян, направлялись прямо в армейские полки. Имеющие свыше 20 крепостных душ направлялись в Санкт-Петербург для зачисления в полки лейб-гвардии.

Военная служба дворянина начиналась с солдатской службы. Для того чтобы дать возможность дворянству, минуя солдатскую службу, получать офицерские чины, был открыт в 1732 году Сухопутный шляхетский корпус для обучения детей дворян в возрасте 13-18 лет, главным образом из знатных дворянских родов. В 1744 году в него был зачислен князь Дмитрий Афанасьевич Мышецкий – сын помещика Воскресенского Лученского погоста князя Афанасия Савича Мышецкого. В 1752 году был открыт Морской шляхетский корпус, позднее переименованный в Морской кадетский корпус (МКК), очень популярный среди дворян Тихвинского края. В 1862 году был основан Артиллерийский и инженерный шляхетский корпус, переименованный затем во 2-й кадетский корпус.

Бессрочная военная служба тяготила помещиков, т.к. она надолго отрывала помещиков от семьи,  от своего имения и ограничивала их хозяйственную деятельность. Правительство императрицы Анны Ивановны, идя навстречу пожеланиям дворянского сословия, в 1736 году ограничило срок службы 25 годами. В 1740 году данный указ был подтвержден, но при своем уходе со службы дворянин был обязан выставить вместо себя рекрута. В случае продолжения дворянином службы на гражданских должностях выставление рекрута не требовалось.

Часть дворян после двадцатипятилетней службы выходили в отставку, другая продолжала военную или гражданскую службу, которая приносила неплохой доход, особенно необходимый небогатым дворянам. Князь Афанасий Савич Мышецкий из Воскресенского Лученского погоста отдал военной службе 35 лет и закончил её в невысоком чине секунд-майора. Его служба началась в 1715 году в Санкт-Петербурге при Адмиралтействе. Был он учеником в Морской академии, но на обучение за границу, подобно тихвинским недорослям, будущим адмиралам, В.Я. Римскому-Корсакову и С.И. Мордвинову, не попал.

В 1724 году А.С. Мышецкий был определен смотрителем работ при сооружении Ладожского канала,  в 1729 году зачислен в Канцелярию счетных наук, а затем в 1731 году определен в Инженерный корпус. В 1733 г. продолжал службу в чине подпоручика. Был участником русско-турецкой войны 1735-1739 гг. Находился в армии под командованием фельдмаршала Б.К. Миниха и участвовал в боях при взятии Перекопа, Бахчисарая, Очакова, Хотина, а также в сражении при Ставучанах. Звание капитана получил в 1742 году. В феврале 1750 года прошел медицинское освидетельствование и вышел в отставку в чине секунд-майора.  Интересно медицинское заключение на основании, которого он был признан неспособным к службе. Согласно ему у 54-летнего князя А.С. Мышецкого была: «болезнь грудная, отчего и дыхание занимает, так ж в голове шум и меланхолии, к тому же в левой ноге жилу сводит, а в ж…  запирает, и в тех болезнях пользован. Токмо свободы не получил, и с цынготного скорбу животом чахнет, и затем ему службу трудно исполнять».[34]

За время своей тридцатипятилетней службы князь А.С. Мышецкий неоднократно был в длительных отпусках. У него была большая семья. Четыре его сына служили в армии, но не один не превзошел отца воинским званием. Два сына вышли в отставку секунд-майорами, а двое младших сыновей закончили военную службу подпоручиками. Старший сын Дмитрий Афанасьевич Мышецкий в бытность поручиком был командиром роты, в которой служил в чине корнета будущий писатель и ученый, основоположник русской агрономии, А.Т. Болотов. Последний в автобиографических записках тепло отзывался о своем командире. Князь Д.А. Мышецкий был участником Семилетней войны (1756-1763 гг.), и кровопролитного победоносного сражения под Грос-Егерсдорфом (1757 г.) в Восточной Пруссии. После окончания военной службы князь продолжает служить на гражданских должностях и получает чин надворного советника.

Вершиной дворянских привилегий стал манифест «О даровании вольности и свободы всему Российскому дворянству», обнародованный императором Петром III 18 февраля 1762 года. Дворянство освобождалось от обязательной государственной службы, из всех обязанностей сохранялась лишь одна – получение образования достойного «благородному» сословию. Данный манифест был настолько популярным среди дворянства, что свергнувшая своего мужа c престола Екатерина II не решилась его отменить.

Постоянно расширялись права дворян на неограниченное право владения крепостными крестьянами, которые платили подушную подать, несли государственные повинности и феодальную поземельную ренту помещикам в форме барщины или оброка, натурального или денежного. Иногда помещики вообще устанавливали семидневную барщину с выдачей месячного продовольственного пайка (“месячины”). Крестьяне  подлежали суду помещика и телесным наказаниям, которые зависели от воли помещика и законом не ограничивались. С 1760 г. помещики могли своим распоряжением отправлять своих крестьян на вечное поселение в Сибирь. Причем получали при этом рекрутские квитанции, т.е. сосланных засчитывали за рекрутов, сданных в армию, и плюс к тому получали денежную компенсацию. 

Расширялись экономические права помещиков. В 1754 году они получили право закладывать в банк свои недвижимые имущества. Им было разрешено курить вино (гнать водку) для поставки в кабаки по подрядам, а губернаторам и воеводам было указано выдавать подряды на поставку вина одним помещикам. В ходе Генерального межевания, начатого в 1754 году и продолжавшегося десятилетия,  укрепилось дворянское землевладение, т.к. недворянам было предложено продать свои земельные приобретения.

Таким образом, при преемниках Петра I стала закладываться паразитическая сущность многих представителей дворянского сословия, живущих за счет все увеличивающейся эксплуатации крепостного крестьянства и всего народа в целом. Вместе с тем в данный период дворянское сословие дало России множество людей, которые своим талантом и трудом способствовали превращению её в одну из ведущих европейских держав.

Среди выдающихся людей данного времени были представители из дворян, рожденные на территории Тихвинского края. Одним из них был Корсаков Воин Яковлевич — вице-адмирал, старший сын петербургского вице-губернатора Якова Никитича Римского-Корсакова, от брака его с Прасковьей Агеевой. Родился 4 июля 1702 года.   Тринадцати лет от роду, после ссылки отца, он был определен Петром I в только что открытую тогда в Петербурге Морскую Академию, а в следующем году был зачислен гардемарином и послан за границу во Францию для усовершенствования в морских науках. Одновременно с В.Я. Римским-Корсаковым обучались еще несколько русских гардемаринов, в том числе С.И. Мордвинов. По возвращении в Россию в июне 1724 г. Римский-Корсаков был послан во флот "для экзаменанции" достигнутых за границей успехов в науках и 3 ноября того же года произведен был в унтер-лейтенанты флота, а в следующем году 12 февраля был назначен "к содержанию крогсрехтов" при Петербургском Адмиралтействе. На этот период его службы приходится столкновение с Петром I из-за пристрастия к дорогим нарядам.

В августе 1731 г. ему было поручено отправиться для исследования и описания лесов, расположенных по берегам Ладожского и Онежского озер, начиная с г. Шлиссельбурга и до Повенца. Выполнив это поручение, Римский-Корсаков в следующем году представил подробно составленную им карту Карелии и Олонецкого уезда, за что и был в 1733 г. произведен из унтер-лейтенантов в лейтенанты и назначен командовать яхтой. В 1734 – 1740 гг. плавал на различных кораблях, постепенно продвигаясь по службе. В 1740 г. был произведен в капитаны I ранга. Во время русско-шведской войны (1741-1743 гг.), командуя линейными кораблями «Нептунус» и «Азов», принимал участие в боевых действиях. 27 июня 1745 г. Римский-Корсаков был произведен из капитанов I ранга в капитан-командоры и назначен командиром вновь построенного линейного корабля "Св. Великомученица Варвара".

Плавая на нем, В.Я. Римский-Корсаков принял участие в празднествах, происходивших по случаю бракосочетания наследника престола (впоследствии императора Петра III с Екатериной II), а затем сопровождал ботик "Дедушка русского флота" к Александро-Невскому монастырю. Сумел войти в доверие и лично понравиться императрице Елизавете Петровне. 5 сентября 1747 г. состоялся указ о пожаловании капитан-командора Римского-Корсакова в контр-адмиралы и одновременно с этим он был назначен начальником Санкт-Петербургской корабельной команды.

В феврале 1750 г. Римскому-Корсакову было поручено рассмотреть присланное из Кронштадта сочинение капитана флота С.И. Мордвинова: "Полное собрание о навигации" и представить свой доклад о нем, что и было им выполнено. В 1751 г. вместе с вице-адмиралом Баржем Римский-Корсаков был послан в плавание в качестве командира всей Кронштадтской эскадры. Летом 1952 года он сопровождал императрицу Елизавету Петровну во время поездки в Кронштадт. Указом от 2 февраля 1755 г. В.Я. Римский-Корсаков  был награжден в вечное и потомственное владение деревнями в Мурашкинской волости Нижегородской губернии, с 700 душами крестьян. В декабре 1755 года при увольнении в отставку по болезни он получает звание вице-адмирала.

Воин Яковлевич был женат на дочери адмирала и дипломата Ив. Ив. Неплюева — Марии Ивановне (родилась в 1714 г., умерла 31 июля 1769 г. и погребена рядом с мужем) и имел от нее трех сыновей: Александра, Якова и Петра. По выходе в отставку В.Я. Римский-Корсаков прожил на покое всего полтора года и скончался 20 (30?) июля 1757 г. Похоронен он  в Санкт-Петербурге, в Александро-Невской  лавре[35].

Сын Воина Яковлевича Римского-Корсакова Петр Воинович унаследовал родовое имение Никольское (Заручевье) от дяди Владимира. Он избирался тихвинским предводителем дворянства, построил дом в г. Тихвине, где родился его внук Николай Андреевич Римский-Корсаков – великий русский композитор. Дочь Воина Яковлевича Римского–Корсакова  Мария Воиновна была замужем за А.Н. Зубовым (правителем Курского наместничества в 1791 г.) и получила широкую известность как поэтесса и исполнительница русских народных песен на великосветских вечерах. Особую популярность в XVIII и XIX вв. имела её песня «Я в пустыню удаляюсь от прекрасных здешних мест». Скончалась Мария Воиновна в 1799 году и похоронена в Санкт-Петербурге.[36]  Другая дочь Воина Яковлевича Римского-Корсакова Прасковья Воиновна (в замужестве Волкова) скончалась 16 июля 1796 года и похоронена на кладбище погоста Шушелово Порховского уезда.[37]

В 1711 году в усадьбе Заозерье Климентского Колбекского погоста в семье дворянина Аникея Качалова, служившего драгуном в Нижегородском полку, родился сын Григорий. Воспитывался он в бедной дворянской семье, которой приходилось делить одну усадьбу на три родственные семьи[38]. В середине XVIII века Григорий Аникеевич Качалов числится мастером в созданной при Академии наук Гравировальной палате. Он был учеником мастера Оттомара Эллингера и, постигнув науку рисования, в зрелом возрасте обратил на себя внимание своими пейзажными гравюрами с видами столичных набережных и проспектов. Помимо иллюстрации научных трудов, издаваемых Академией наук, Г.А. Качалов принимал участие в создании новых образцов классических типографских шрифтов того времени[39].

К 40-м гг. XVIII века Г.А. Качалов становится ведущим российским гравером. Вместе с другим выдающимся гравером И.А. Соколовым по рисункам придворного художника И.Э. Гриммеля,  он иллюстрируют издание «Описание… коронации… Елисавет Петровны…» (СПб., 1744), содержащее  49 гравюр, в том числе  № 29, имеющую надпись: "Церемония коронации, отправленная в соборной церькви Успения пресвятыя Богородицы, грид. Григореи Качалов". Ему также принадлежит часть листов в изданном в 1753 году  альбоме «План столичного города Санкт-Петербурга». Некоторые гравюры Г.А. Качалова, в частности вид Кунскамеры, получили широкую известность, как в России, так и за границей. Умер академический гравер Григорий Качалов в Петербурге  24 октября 1759 года.

Многие малопоместные новгородские дворяне благодаря своей добросовестной службе, сумели выдвинуться и занять высокие государственные посты. К ним можно отнести адмирала С.И. Мордвинова, дипломата и генерал-губернатора И.И. Неплюева, губернатора Мельгунова П.Н., писателя, математика, учителя Екатерины II В.Е. Адодурова и других[40]. С Тихвинским краем их роднит то, что они имели родственников в тихвинских имениях, а иногда и сами имения.

Выходцем из тихвинских пределов был начальник канцелярии Тайных розыскных дел  Андрей Иванович Ушаков (1670-1747), он поднялся к вершинам власти из самых дворянских низов.[41] Государственную службу, длившуюся около 43 лет, он начал в 1704 году, поступив рядовым в гвардейский Преображенский полк. Некоторые историки считают его виновным в смерти сына Петра I царевича Алексея. В последующие годы А.И. Ушаков был близким и особо доверенным лицом часто сменяемых держателей российского престола. При Анне Ивановне в 1730 г. назначен сенатором. Императрицей Елизаветой Петровной в 1744 г. возведен в графское достоинство. Проявляя незаурядный ум, ловкость, изворотливость, он сохранил свой высокий пост до самой смерти на 77 году жизни, в отличие от многих видных государственных деятелей второй четверти XVIII века, отправленных к нему в застенок или в сибирскую ссылку.

Некоторые дворяне Тихвинского края сделали карьеру благодаря покровительству высокопоставленных лиц. Николаю Наумовичу Чеглокову удалось продвинуться по служебной  лестнице, и занять видное место при дворе Елизаветы Петровны, в результате  удачной женитьбы на родственнице императрицы Марии Симоновне Гендриковой[42].  Большинство же  тихвинского шляхетства, не имея подобной или другой протекции, терпеливо в невысоких чинах несли многолетнюю государственную службу, которая была обычным образом жизни российского дворянина середины XVIII века.

Л.А. Старовойтов