Очерк 21. Тихвинский край в конце XVIII в.

Очерк 21. Тихвинский край в конце XVIII в.

 

- Тихвин – уездный город.

- Тихвинское дворянство.

- Во времена Павла I.

- Каменное и деревянное зодчество края в период царствования Екатерины II и Павла I.

 

Тихвин – уездный город.

Одним из результатов проведенной в царствование Екатерины II административно-территориальной реформы было образование в 1773 г. города Тихвина и уезда в составе Новгородской губернии. С тех пор, на протяжении свыше двух веков, Тихвин находится в статусе уездного (районного) города. В начале данного периода, относящегося к последней четверти XVIII века, бывший посад перестраивался по высочайше утвержденному плану, чтобы соответствовать новому назначению. Одновременно в городе шло создание уездного административного аппарата и органов городского самоуправления.

Строительство города происходило под наблюдением присланного из Твери прапорщика от архитектуры В. Поливанова. Позднее, начало строительства было отмечено мемориальной доской с надписью «При благополучном царствовании Императрицы и Самодержицы Всероссийской Екатерины II, Матери отечества, погоревший Тихвинский посад, по жалованному плану возобновлён и город утверждён. Сей первый каменный дом построен Тихвинским купцом Гавриилом Мишуковым в 1773 году». Мемориальная доска находилась на первом светском каменном доме, с гостиницей, которая называлась «Екатерининская»;  дом был разрушен в Великую Отечественную войну.

Во время городского строительства было произведено частичное отступление от генерального плана города, составленного А.В. Квасовым, о чем свидетельствуют планы города 1783 и 1825 гг.  Главная городская площадь оказалась вполовину меньше запроектированной. Павловская улица не стала осевой, а оказалась смещенной к западному краю площади. Кварталы городской застройки были отодвинуты от Вяжицкого ручья, а расположенные за ним подошли ближе к Успенскому монастырю, чем было предусмотрено планом. На возвышенном участке правобережья Тихвинки пришлось выделить территорию кладбища с церковью при нем. Вал вокруг города так никогда и не был сооружен.[1]

Улицы уездного города, располагавшиеся вблизи центральной площади, были застроены двухэтажными каменными и деревянными домами по типовым фасадам. Прочая городская застройка была одноэтажной деревянной, произведенной с большим отступлением от типовых фасадов, и лишь некоторые из деревянных домов были сооружены на каменных подклетах,  как это требовалось по проекту.  В названиях улиц тихвинцы, получившие статус городских жителей, выразили благодарность высшим государственным лицам, увековечив их имена. Наряду со старыми названиями улиц – Новгородская, Московская, Знаменская  появились улицы Екатерининская, Павловская, Орловская, Сиверсова, Чичеринская , Чернышевская.

Произведенная в духе классицизма перестройка города, изменив начертание и характер улиц и площадей, во многом сохранила ландшафтно-градостроительную структуру древнего города. Все четыре ландшафтные части города – бывший посад, два монастыря и правобережье - оказались тесно взаимосвязаны. С окончанием строительства в 1780-х гг. церкви   св. Иова Многострадального в сложившихся визуальных связях города, добавилась пятая доминанта в дополнение  прежним четырем, созданным строениями монастырей, городского собора и приходской Знаменской церкви.[2]

Создание органов управления уезда и города сложилось в сложный, длительный и несколько запутанный процесс. На него непосредственно влияли законодательные акты, утвержденные императрицей Екатериной II, и в первую очередь: «Учреждения для управления губерний» 1775 года, Жалованная грамота дворянству («Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства») 1785 года и Жалованная грамота городам («Грамота на права и выгоды городам Российской империи») 1785 года.

Согласно новым законодательным актам тихвинские купцы получили сословные права и привилегии. Основная их часть, имеющая минимальные размеры капитала 1000 рублей, относилась к купечеству 3-й гильдии и могла иметь «станы и производить рукоделия, иметь и содержать малые речные суда», вести «мелочной торг по городу и уезду», а на сельских торгах покупать у крестьян товары оптом для последующей розничной продажи, содержать трактиры, постоялые дворы; ездить по городу им разрешалось, впрягая «не более одной лошади»; от телесных наказаний они не освобождались.

Купцы 2-й гильдии, обязаны были иметь минимальный капитал 5000 рублей, и получали право заводить фабрики и заводы, речные суда, вести оптовую и розничную торговлю внутри страны, ездить по городу, но не в карете, а «в коляске парою», к ним не могли применяться телесные наказания[3].  Из тихвинского купечества в купцы 2-й гильдии выдвинулись лишь единицы.

Созданные в крупных городах  согласно екатерининским реформам собрания “общества градского”, общие городские думы и шестигласные думы составляли органы городского самоуправления. В небольших уездных городах коллегиальное начало в лице магистратов и ратуш было почти совсем уничтожено, и всё самоуправление было представлено в лице так называемых “городовых старост”.

Городские органы самоуправления были подчинены государственным властям посредством введения должности городничего, который должен был следить за порядком в городе и исполнением законов.  Городничий не был судьёй, но он мог доносить в суд о нарушителях закона и был обязан пресекать кормчества, бороться с эпидемиями, с беглыми людьми, наблюдать за состоянием мостов и улиц и т.д. Городничему подчинялась городская полиция. Обо всех чрезвычайных делах он должен был доносить губернатору.  Одним из первых тихвинских городничих был  секунд-майор Семен Яковлевич Семенихин.

Главная власть в уезде отводилась дворянству в лице избираемого ими уездного дворянского предводителя, которого иногда просто называли начальником уезда. Действовал уездный суд во главе с уездным судьей и двумя заседателями, избираемыми местным дворянством. При суде была создана дворянская опека, где присутствовал уездный предводитель дворянства, уездный судья и заседатели. Существовал также нижний земский суд (в отличие от верхнего – губернского), во главе с земским исправником и 2-3 заседателями, также избираемыми дворянством. В 1791 году тихвинским уездным судьей был секунд-майор Никита Никитич Лизунов, исправником – Василий Дмитриевич Гулубицкий.  Кроме того, в уезд назначались уездный казначей, землемер, доктор и лекарь.

Население г. Тихвина не отличалось спокойным нравом. В своё время новгородский губернатор Сиверс доносил Сенату об обидах, озорничествах, побоях и даже убийствах, причиненных разным помещикам тихвинскими жителями. Сенат приказал назначить следствие и издал также указ о запрещении бить в набат при начале частных ссор и драк. В набат разрешалось бить только в случаях пожаров, неприятельских и разбойничьих нападений. На дорогах также было неспокойно. В 1764 году одна из рот находящегося в Новой Ладоге под командованием А.В. Суворова Суздальского пехотного полка была отправлена в Тихвин и Сомино для «поиска и искоренения воров»[4].

Известно также легендарное мнение императрицы Екатерины II о тихвинцах: «Воры вытегоры, хороши и осташи, а свято то место где тихвинца нет»[5]. Даже если Екатерина II ничего подобного не говорила, данное выражение не возникло на пустом месте. Для наведения порядка в уездных городах, согласно отдельному указу императрицы Екатерины II от 11 июня 1782 года, была организована полицейская служба в Новгородской губернии.

Город Тихвин получил штаты полицейской управы благочиния. Кроме городничего в состав управы входили пристав уголовных дел и пристав гражданских дел. Городничий являлся чиновником VIII класса (что по Табели о рангах соответствовало воинскому чину майора), приставы были чиновниками IX класса (капитанами). Город Тихвин был разделен на две части во главе с частными приставами IX класса и на семь кварталов с квартальными надзирателями XI класса (поручик), квартальным поручиком и двенадцатью ночными сторожами. Не забыт был и уезд. В сельской полиции вводилась должность капитана-исправника, избиравшегося местным дворянством, в подчинении которого находились выборные от крестьян сотские и десятские.

Городничие и его штатные помощники в г. Тихвине благополучно, сменяя друг друга, просуществовали до 60-х гг. XIX века – времени «великих реформ» императора Александра II.

Начиная с петровских времен, в Тихвине на протяжении почти всего XVIII века располагались различные формирования русской армии. Вначале это был «новоприборный драгунский полк», затем драгун сменили гусары. Специально для «русского воинства» была построена на правом берегу Тихвинки церковь Всех Святых, более известная как Полковая. В 1779 г. в Тихвине располагался Новгородский пехотный полк. Штабс- и обер-офицеры полка образовали свой клуб. Создан он был для установления добрых отношений между сослуживцами, их сближения, совместного проведения свободного времени. Это было одно из самых первых офицерских собраний в стране, созданное на три года ранее, чем в столичном городе Санкт-Петербурге.[6]

Школьное образование в уездном городе Тихвине находилось в зачаточном состоянии. В период правления Екатерины II в уездных городах Новгородской губернии было открыто всего шесть малых народных училищ. Одно из них было создано в Тихвине в 1787 году.  П.И. Челищев в 1791 году был удивлен небольшому количеству учеников в тихвинском малом народном училище (до 50 чел.) и объяснил данное обстоятельство приверженностью большинства жителей города расколу. В данный период в Тихвинском Богородицком Успенском монастыре продолжала действовать церковная школа, в которой обучались дети приходских служителей церкви (до 35 чел.).

Население уездного города Тихвина в 1781-82 составляло 2230 душ мужского пола. В Тихвинском уезде в этот период по данным IV ревизии проживало 30 375 душ мужского пола.[7] По данным, полученным П.И. Челищевым от местных чиновников, в 1791 году в Тихвинском уезде насчитывалось крестьян обоего пола – 47 971 человек, из них мужчин – 23 892 чел., женщин – 24 079 чел. В Тихвине проживало купцов - 2205 чел.,  мещан – 1246 чел.; всего оба главные по численности сословия г. Тихвина насчитывали 3 451 душу обоего пола. В городе насчитывалось до полутора тысяч дворов, имеющих в подавляющей массе деревянные строения.

При описании города особо были выделены в наличии: «…каменных по плану – 14 домов, вновь строющихся лавок – 95, деревянных – 159. Казенного строения по плану два только магазейна деревянных – винный да соляной. Заводов и фабрик, кроме солодовенного и кожевенного, никаких нет».[8]

Таким был уездный город Тихвин в конце XVIII века, жители которого вынуждены были заниматься не только торговлей и ремеслом, но и земледелием, а также подряжаться на транспортировку грузов и уходить на заработки в Санкт-Петербург и другие города.

 

Тихвинское дворянство.

В годы царствования Екатерины II (1762 – 1796 гг.) российское дворянство окончательно превратилось в господствующий класс Российской империи. Реформаторская деятельность императрицы постоянно расширяла права и привилегии дворянского сословия. Губернская реформа 1775 г. отдала местное управление практически в руки дворянства. Уездное дворянство выбирало из своей среды кандидатов на местные выборные должности: капитана-исправника и заседателей нижнего земского суда,  уездного судью, а также кандидатов на выборные губернские должности.

Жалованная грамота дворянству 1785 г. закрепила все ранее предоставленные дворянству льготы и привилегии, главными из которых были: исключительное право собственности на поместья и крепостных с правом вотчинной юстиции и правом не только на землю, но и ее недра, оптовую продажу всего, что родится в деревне; право заводить фабрики и заводы; право покупки домов в городах; освобождение от обязательной службы, но с монопольным правом на офицерские и чиновничьи должности в вооруженных силах и госаппарате; исключительное право на награждение орденами, освобождение от податей, повинностей, военного постоя в помещичьих усадьбах, от телесных наказаний.

Дворянство документально оформило свою сословную организацию. “Дворянское общество” в каждой губернии и уезде получало статус юридического лица. Была учреждена дворянская опека для попечительства над дворянскими сиротами и “расточителями”, т.е. над теми дворянами, чьё неумело руководство имением приводило к разорению.

На дворянских собраниях раз в три года выбирали должностных лиц местной администрации и по два кандидата на места уездного и губернского предводителей дворянства, из которых губернаторы утверждали в должности одного из кандидатов. Дворянские собрания могли обращаться с жалобами и представлениями о дворянских нуждах в Сенат и непосредственно к верховной власти.

Предводители дворянства в период между проведением дворянских собраний были высшей инстанцией во многих делах. Они наблюдали за составлением родословных книг, составлением списков дворян, имевших право участвовать в собраниях и в дворянских выборах, осуществляли контроль за поведением и «нравственностью» дворян, осуществляли по отношению к ним принятые дисциплинарные меры, выдавали характеристики в случаях поступления дворян на государственную службу, являлись хранителями дворянских общественных капиталов и отвечали за их правильное использование, возглавляли дворянские депутатские собрания и дворянские опеки.

Уездный предводитель дворянства был почти полностью независим от губернского предводителя дворянства, и фактически являлся хозяином уезда. Первым дворянским предводителем Тихвинского уезда был избран в 1776 г. полковник Баранов Осип Федорович, отец сенатора, поэта Баранова Дмитрия Осиповича (1773 – 1834). Его сменил Качалов Роман Яковлевич – владелец имения в Пелушском погосте Тихвинского уезда.

Качалов  Роман Яковлевич был неординарным человеком, военную службу начал в 1748 году; был адъютантом императора Петра III. Руководил постройкой дворца Петра III в Ораниенбауме. Находился рядом с императором при его убийстве в Ропше екатерининскими фаворитами в 1762 году. Близость к императору и верность ему во многом отрицательно сказались на его дальнейшей служебной карьере. В 1767 году он ещё майор, а в долгие последующие годы в чине полковника был  комендантом г. Петрозаводска и в этом звании ушёл в отставку.

Тихвинское дворянство в 1779 избрало Р.Я. Качалова своим уездным предводителем, такой же чести удостаивали его и дворяне Боровичского уезда Новгородской губернии. Его честность и порядочность, умение вести хозяйственные дела отмечал великий А.В. Суворов. Это мнение сложилось у полководца после того, как Роман Яковлевич в течение нескольких лет являлся главноуправляющим суворовскими новгородскими имениями Кончанское-Суворовское, Каменка и другими.

Своих детей, Алексея и Александра, тихвинский предводитель дворянства по семейной традиции определил в Морской кадетский корпус. Старший Алексей, будучи гардемарином, в составе команды линейного корабля «Саратов», участвовал в Ревельском и Выборгском морских сражениях со шведским флотом в ходе русско-шведской войны 1788-1790 гг.[9]

В последующие годы тихвинскими предводителями дворянства были: в 1783-1786 гг. - премьер-майор Бухарин Николай Фаддеевич, в 1786-1788 гг. - надворный советник Бровцын Николай Степанович, в 1789-1794 гг. - подполковник Качалов Василий Иванович, в 1795-1797 гг. - бригадир князь Несвицкий Василий Михайлович, в 1798-1800 гг. - секунд-ротмистр Римский-Корсаков Петр Воинович – дед великого русского композитора Н.А. Римского-Корсакова. 

Петр Воинович Римский-Корсаков в молодые годы служил в гвардии, но рано ушел в отставку и поселился в своем имении Никольское. Мемуарист Вигель Ф.Ф. писал о нем, что он был «великий весельчак, едун и любодей и выпросил от Государя фамильное имя его и права законных детей пяти сыновьям его вне брака рожденным».[10] Несмотря на столь желчную характеристику, Петр Воинович пользовался авторитетом не только у тихвинских дворян, но и новгородских, которые избрали его губернским предводителем дворянства на трехгодичный срок (1801-1804 гг.).

Дворянство было единственным сословием, имеющим право на владение крепостными крестьянами.   Всего за помещиками к 1780 году в Новгородской губернии числилось 55% от общего количества крестьян, проживающих в данном регионе. Для 51 % крепостных крестьян основной повинностью были барщинные работы в хозяйстве помещика, на оброке находилось 49% крепостных крестьян. Примерно такое же соотношение между крепостными и  государственными крестьянами и формами их эксплуатации было  в Тихвинском уезде.[11]

Среди тихвинских владельцев душ преобладали сравнительно мелкие, владевшие до 30 крепостных.  На протяжении второй половины XVIII века численность мельчайших и мелких помещиков в Тихвинском уезде постоянно росла. При разделе наследства дробились даже самые небольшие поместья. Число неимущих дворян, проживающих у родственников постепенно росло. Детей во многих дворянских семьях ожидало тревожное будущее. Некоторые беднейшие помещики выдавали замуж дочерей «без награждения». В таких случаях бесприданницы могли рассчитывать на благосостояние супруга или на то, что спустя некоторое время родители расщедрятся или им что-то перепадет при разделе оставшегося наследства.

Доходы от имений зачастую не покрывали потребностей дворянина. Приходилось либо продавать имущество, либо брать в долг. Вернуть долги не всегда удавалось, и их покрывали за счёт нового займа или продажи части или всего имения. Постепенно отдельные тихвинские помещики спускают имения по низким ценам кредиторам из своей среды, т.к. владеть крепостными могли только дворяне. В числе удачных местных кредиторов и спекулянтов был сын тихвинского предводителя дворянства Качалова Р.Я.  Александр Романович Качалов, приумноживший свои имения.

Число средних помещиков в уезде оставалось прежним, немного прирастая или сокращаясь в отдельные годы. Несколько увеличилась группа крупных владельцев, росту которых способствовали обширные земельные пожалования вместе с крестьянами, проведенных в царствование Екатерины II. Фаворит императрицы Ланской получил имения вблизи села Ильинского на р. Сяси. Тюремщику царственных узников Ивана VI и его родителей  М.Д. Вындомскому были пожалованы земли по Сяси и Ояти[12].

Проживающие в своих усадьбах дворяне, не обремененные как прежде обязательной государственной службой, вели порой неподобающий образ жизни. Они пьянствовали, были деспотами в семье, издевались над домашней прислугой, пускались в разврат или ссорились с соседями. Один из типичных соседских дворянских конфликтов произошел в 1772 г. в Воскресенском Лученском погосте. Владелец усадьбы Селище подпоручик Иван Петрович Обернибесов вооруженный двумя ружьями и тесаком, вместе со своими крепостными крестьянами, вывез семь возов сена с пустоши Лызловой, принадлежащей соседнему помещику из усадьбы Майково князю Михаилу Афанасьевичу Мышецкому.

Вторичный поход за сеном селищенских крестьян возглавила крепостная девка Ирина Климова, наряженная в господское платье и вооружённая двумя ружьями "заряженными в порох на полке в готовности стрелять" и тесаком, однако майковские крестьяне отстояли своё сено и захватили нескольких селищенских крестьян. Скандал удалось унять при посредничестве дворянина Поликарпа Арцыбашева, владельца усадьбы Симаново. Отставной секунд-майор князь М.А. Мышецкий и подпоручик И.П. Обернибесов пошли на мировую и обещали не судиться друг с другом при условии выплаты неустойки в сто рублей за нарушении договоренности[13].

Малопоместное тихвинское дворянство вынуждено было, как и прежде, находиться на военной или гражданской службе, получая жалование на свое содержание.  Помещики средней руки больше предпочитали жить у себя в деревне.  Они перестраивали усадебные дома в новом архитектурном стиле, занимались охотой, ездили на богомолье в монастыри, а также друг к другу в гости по поводу свадеб, крестин, похорон или просто без повода для разговора между собой. Очень беспокоило дворян проведение растянувшегося на годы генерального межевания, затрагивающего их кровные интересы, так как их владения часто были совместными и неразделенными. Примером могут служить некоторые земельные участки на территории будущего города Пикалёво, упомянутые в "Экономических примечаниях к планам генерального межевания Тихвинского уезда Новгородской области" датируемых 1785 годом: "…Пустошь Пикалёва с пустошами Николая Иванова сына Кулебякина, Ивана Петрова, сына Абернибесова, всего земли 39 десятин 1840 саженей на правом берегу ручья Майковского и по обе стороны Устюженской дороги".

Являться в уездный город  Тихвин в присутственные места или на встречу с предводителем дворянства помещики были обязаны в мундирах. Не находящиеся на военной службе дворяне были обязаны носить с 1784 года, как представители северной полосы российских губерний, мундиры светло-синего сукна. При этом мундиры новгородских, олонецких или вологодских дворян отличались лишь в цвете воротников, обшлагов и пуговиц.

Тихвинское дворянство, находящееся на военной службе, сумело проявить себя в войнах с Турцией и Швецией.  Сын тихвинского помещика капитана I ранга Осипа Салтанова Иван пошел по стопам своего отца, но превзошел его в чине, дослужившись до контр-адмирала.  После окончания Морского кадетского корпуса несколько лет провел в непрерывных плаваниях. Во время русско-шведской войны (1788-1790 гг.) в чине лейтенанта И.О. Салтанов принял участие в Ревельском и Выборгском морских сражениях, проявив незаурядную храбрость, командуя шебекой «Медведь». Ему удалось уцелеть в разгромном Роченсальмском сражении со шведским гребным флотом, когда русская гребная эскадра при штормовой погоде была брошена в бой иностранным принцем на русской службе Нассау-Зигеном в табельный день восшествия императрицы Екатерины II на престол.[14]

Помещик Воскресенского Лученского погоста князь Петр Михайлович Мышецкий (1768-1834 гг.) служил во время русско-турецкой войны (1787-1791 гг.) в Новгородском пехотном полку. В 1790 году во время штурма Измаила он был  адъютантом великого Суворова. Прославленный полководец в письме к императрице Екатерине II лестно отозвался о молодом подпоручике князе П. М. Мышецком: - «…был посылаем в огонь и всё доставлял исправно». Позднее, после отставки с военной, а затем гражданской службы в Санкт-Петербурге, он был заседателем Тихвинского уездного суда. Его семейную жизнь в родовой усадьбе обеспечивали 70 душ крепостных крестьян мужского пола[15].

Благополучие дворянских семейств держалось на всё возрастающей эксплуатации крепостных крестьян. Однако борьба между дворянами и крестьянами в данный период в основном не выходила за грани личных конфликтов, связанных с нарушением прав и установившихся обычаев той или другой стороной. Потрясением для Российской империи было восстание казаков и крестьян под руководством Е.И. Пугачева в 1773-1775 гг. Отголосков на данное восстание в Тихвинском крае не обнаружено. Волнения помещичьих крестьян Новоладожского уезда и примыкающих к нему погостов Тихвинского уезда в 1780 году были подавлены в зародыше.

 

Во времена Павла I.

В сравнительно короткое царствование Павла I (1796-1801) в истории Тихвинского края существенных событий не произошло, если не считать посещения царствующими особами Тихвинского Богородицкого Успенского монастыря в 1798 году. Накануне данного события через Тихвинский край проездом проследовал генерал-фельдмаршал князь Н.В. Репнин, один из екатерининских вельмож, к которому император Павел I оказывал доверие. Согласно записям в дневнике фельдмаршала, он останавливался 22 января 1797 года для ночлега в Воскресенском погосте на Сяси. На следующий день, преодолев 111 верст, князь переночевал в Чудцах, на границе Тихвинского и Устюжно-Железнопольского уездов. В отличие от записок Челищева в дневнике князя нет сведений о занятиях жителей края. Князь Н.В. Репнин следовал по поручению императора Павла I через Вологду в центральные губернии России для подавления крестьянских выступлений.

В Тихвинском уезде князю не понравилось состояние дорог. Во время короткой остановки в городе Тихвине, он через почтмейстера по эстафете отправил пакет к генерал-прокурору князю А.Б. Куракину с извещением о том, что дорога весьма дурна и ухабиста, и вследствие  «…больших снегов по сторонам   и от узкой дороги, лошади были  запряжены  гусем.».[16]  Задержки на дорогах не помешали князю выполнить поручение императора и в зародыше подавить выступления крепостных крестьян в Вологодской и Ярославской губерниях.

Массовых волнений крестьян в Тихвинском уезде в данный период не отмечено, за исключением случая неповиновения крепостных крестьян помещицы Ланской в 1797 году. При подавлении крестьянского выступления пострадал священник Михайловского Черенского погоста Тимофей Никитин. Епархиальное начальство направило его на исправление в монастырь на определенный срок[17].

В мае - июне 1798 года император Павел Петрович совершил путешествие с сыновьями Александром и Константином по России через Москву, Казань, Ярославль, Рыбинск, Устюжну и далее до Санкт-Петербурга. Как отмечал в своем дневнике сопровождающий императора с сыновьями вельможа Кушелев Г.Г., император Павел I при следовании из города Мологи, ночь на 7 июня провел в Весьегонске, откуда направился по Ярославскому тракту через Устюжну и Сомино к Тихвину[18].

Высочайший поезд состоял из 4 карет, 37 колясок и двух кибиток. Сам император и сопровождающие его великие князья Александр и Константин размещались в разных экипажах. В местах остановок заранее были подготовлены сотни сменных лошадей. Также предварительно были заготовлены продукты для царского стола. Предводитель дворянства Мологского уезда А.С. Мусин-Пушкин заранее доложил своему губернатору о том, что требуемых свежих лимонов, спаржи, шампиньонов, капусты цветной и редких вин в таком  бедном городе как Молога сыскать невозможно.

Положение исправили посылкой необходимого из других городов. Вина привезли предостаточно. Во избежание проблем с вином на пути следования императора со свитой, часть запасов была отправлена на четырех подводах в сопровождении нарочного  в Тихвин к местному городничему.

Сохранившаяся опись показывает, каким напиткам отдавали предпочтение приближенные к царской особе и, возможно, он сам. Ящики содержали: арак, ром, коньяк белый и желтый, гданскую водку, заморский ротафий, «горкие капли», рейнвейн, мадеру, кларет, портер, шатолафит, вейнграф, венгерское, мозельвейн, зельцвассер и прочее., всего 211 бутылок.

Лично для императора Павла Петровича на каждой станции, где предполагался ночлег, местные власти были обязаны иметь «…самую лучшую и здоровую корову для молока по той причине, что Государь император изволит всю дорогу употреблять сыворотку».[19]  

Утром 8 июня 1798 года в Тихвин из Павловска прибыла, в сопровождении фрейлины Нелидовой и сановников графа Строганова и графа Зубова, императрица Мария Федоровна. Она не стала задерживаться в Тихвине и отправилась навстречу мужу и сыновьям по Ярославскому тракту. Встреча произошла в Горках[20], откуда после испития кофе и часового отдыха царственная семья отбыла в Тихвин.

Вечером царственные особы были встречены в Тихвине под колокольный звон церквей города и монастырей. Император Павел I посетил Успенский монастырь, где был торжественно встречен всею братиею во главе с архимандритом Герасимом. После поклонения чудотворной иконе Тихвинской Богоматери Павел Петрович осмотрел Успенский собор, где к данному времени были закончены ремонтные работы и обновлена настенная живопись[21].

Утром 9 июня 1798 г. при колокольном звоне и значительном стечении народа состоялось перенесение иконы Тихвинской Богоматери в Успенский собор царствующей семьею. Император также посетил покои монастыря, в которых останавливались  императрица Елизавета Петровна при посещении монастыря в 1747 году вместе с наследниками престола Петром III и Екатериною II – родителями Павла I.

Одним из результатов посещения Тихвинского Богородицкого Успенского монастыря царственною семьёю было выделение дополнительных средств для содержания монастырской больницы и строительства каменной ограды монастыря. Архимандрит Успенского монастыря Герасим был награжден орденом Анны II-ой степени, что было очень большой почестью, так как до царствования императора Павла I награждение церковных иерархов государственными наградами не производилось. Высочайшее благоволение от императора получил тихвинский предводитель дворянства П.В. Римский-Корсаков и делегация местного дворянства.

При следовании из Тихвина, в одном из селений на реке Сясь, император Павел I «…изволил найти стараго лейб-компанца, капитана Головина, коему пожаловать соизволил 200 рублей»[22].  На этом закончилось посещение императором Павлом I c семьею Тихвинского края, вызвавшее удовлетворение для большинства встречающих и провожающих, за исключением разве фрейлины Нелидовой, которая вскоре после тихвинской встречи была заменена новой фавориткой Лопухиной[23]. 

Пребывание императора Павла I в Тихвине нашло отображение в картине В. Истомина «Торжественное перенесение Тихвинской чудотворной иконы  из  ц. Рож­дества  Богородицы  в  собор  Успения  9  июня 1798 г.» созданной в 1801 году. В картине В. Истомин изобразил кроме многочисленных лиц – участников шествия также себя держащим в руке лист бумаги с надписью «Писал сию картину сей Василей Истомин». Оригинал картины находится в Русском музее[24]. Копия картины длительное время сохранялась в Тихвине.

Внутренняя, как и внешняя, политика императора Павла I была противоречивой. Дворянам было предписано не уклоняться от военной и государственной службы, прекращены бесконечные отпуска и зачисление на службу дворянских младенцев. Помещиков также лишили одной из дворянских привилегий – свободы от телесных наказаний. Была ограничена продажа крепостных дворян и издан указ о трехдневной барщине.

В то же время Павел I принял ряд мер по улучшению положения дворянства. В 1797 году был учрежден государственный вспомогательный банк для дворян, выдававший льготные ссуды под залог имений. Указ о трехдневной барщине остался всего лишь царским пожеланием, фактически барщина достигла в крепостнических губерниях  страны (так же как и в Тихвинском уезде) до 4-5 дней в неделю.

Для выходцев из других сословий получение личного или потомственного дворянства стало затруднительным.  Указом 27 июля 1797 года было положено начало создания Общего Гербовника дворянских родов Российской империи. Многие тихвинские дворяне были озабочены получением личных дворянских гербов и занесением себя и потомства в родословные книги.

 

Каменное и деревянное зодчество края в период царствования Екатерины II и Павла I.

В последней трети XVIII века в Тихвинском крае происходил строительный подъем. В его ходе заново отстраивался Тихвин, полностью сгоревший в 1770 году. Одновременно шло генеральное обновление фасадов строений Тихвинского Успенского монастыря. В ближних и дальних погостах Тихвинского уезда перестраивались в массовом количестве дворянские усадьбы, хозяева которых получили возможность, благодаря «вольности дворянской», пребывать в них длительное время.

Новое строительство совершалось в архитектурных формах, свойственных своему времени. Уездный город Тихвин, центр торговли и ремесла, получил большую торговую площадь с собором, торговыми рядами и административными зданиями, к которой примыкала сеть взаимно пересекающихся улиц. Центральные строения города сооружались в стиле классицизма. Окраины также застраивались домами, имеющими типовые фасады, близкие к классическим.

К концу XVIII века внешний вид построек, составляющих ансамбль Тихвинского Успенского мужского монастыря, существенно изменился. В меньшей степени внешние изменения коснулись Успенского собора. В нем был произведен необходимый ремонт. Настенное письмо в четверике собора за ветхостью было счищено. Новая роспись внутренних помещений была начата летом 1794 г. и завершена в сентябре 1797 г. Расписывали храм ярославские мастера под руководством синодального над иконописцами смотрителя, ярославского уроженца Логгина Шустова. Об этом свидетельствует надпись по левую сторону внутренних западных дверей собора.  На роспись и обновление храма «…от щедрот Монарших было пожаловано 20 000 рублей, к которым прибавлено от добровольных пожертвований до 40 000 рублей»[25].

В новой монументальной живописи тихвинского Успенского собора проявились черты сложившегося в XVIII веке взгляда на религиозное искусство. Ярославские мастера вобрали определенные веяния западноевропейского искусства XVI-XVII вв. и переработали их в соответствии с русскими традициями, характерными для ярославской и московской школ живописи.[26]

Приглашение мастеров настенной живописи со стороны свидетельствовало о том, что местные мастера, если они были, не могли выполнить ответственный заказ. Тихвинские иконописцы специализировались на производстве небольших икон, которые в массовом количестве продавались паломникам при посещении монастырей. В конце 80-х гг. XVIII века в Тихвине насчитывалось 11 иконописцев.[27]  П.И. Челищев отмечал, что иконописное мастерство в Тихвине процветало, при чем местные мастера придерживались новгородских и московских образцов иконописи. Известны также имена более двух десятков тихвинских иконников XVIII века.[28]

По всей видимости, в каменном строительстве, развернувшемся в г. Тихвине и в Богородицком Успенском мужском монастыре, определяющую роль играли иногородние мастера. Они руководили работой местных артелей, фронт работы для которых всё более расширялся. Второе по значению сооружение монастыря - церковь Рождества Богородицы (с 1871 г. Покрова) - подверглось перестройке в 1770 году. Облик здания церкви изменили, надстроив её восьмериком с полуциркульными окнами и увенчав тяжелым куполом с главкой. Расположенная рядом звонница также подверглась значительной реконструкции. Вместо традиционного русского шатрового завершения над аркой звона в 1777 г. выложили карниз сложного профиля и увенчали звонницу классическим фонариком с двумя шпилями по сторонам.

В стиле классицизма были перестроены надвратные церкви: в 1791 г. - Тихвинской иконы Богоматери и в 1798 г. - Никольская. Во внутреннем периметре строений монастыря перестроены в 1770 г. надвратная над Святыми воротами церковь Вознесения с приделом Федора Стратилата и в 1790 г. больничная церковь Двунадесяти Апостолов. Фасады келейных корпусов Успенского монастыря были переделаны «под один вид»: были сбиты нарядные наличники, уничтожены порталы дверей; на смену криволинейному пластическому декору пришло строгое и подчас сухое оформление в манере классицизма.[29]

В конце XVIII века в Успенском мужском монастыре были проведены работы по обновлению укреплений и по устройству богатого парадного входа со стороны города. После посещения монастыря Павлом I в 1798 году из государственной казны были выделены средства на сооружение каменных стен и пожертвованы чугунные ворота художественного литья, взятые из ограды Аничкова дворца в Петербурге. Эти ворота были установлены между каменными зданиями часовни и богадельни с церковью, построенными в XVIII веке. Так образовалась композиция парадного въезда в монастырь[30].

При архимандритах Евфимии (1766-1788 гг.), Игнатии (1788-1795 гг.) и Герасиме Князеве (1795-1810 гг.) были заменены внешние деревянные стены монастыря  каменными. Вначале  на средства монастыря перестроили в кирпиче западную  стену и  в 1784-1786 гг. возвели северо-западную угловую башню. В 1791-1792 гг. была построена каменная юго-западная угловая башня. Средства на строительство южной и северной стен были выделены императорами Павлом I и Александром I. В 1799-1800 гг. были возведены юго-восточная угловая башня и южная Павловская (Озерная) башня, отмеченная изображением имени императора  Павла I в овальном медальоне. Одновременно была построена четырехподъездная монастырская гостиница во внешней ограде монастыря, между юго-восточной башней и Никольскими воротами. Башню «Водяные ворота» соорудили в 1800 году. В следующем году построили северную стену, северо-восточную угловую башню и северную Александровскую башню, на которую нанесли вензель с именем императора Александра I. Ансамбль Тихвинского Успенского монастыря получил достойное завершение.

Архимандрит Евфимий вынес новое строительство за пределы тихвинского Успенского монастыря. В 1771 – 1776 гг. на месте деревянной, по проекту архитектора В. Поливанова, была построена каменная церковь Всех Святых (Полковая) для военнослужащих расквартированного в Тихвине полка. В заштатной Боровинской пустыне в 1767 г. возвели каменную Никольскую церковь с приделом Архангела Михаила. Обновлены были городские церкви, пострадавшие от пожара, в том числе главный городской собор Преображения Господня, органически вписанный в новую  планировку города.

Строительство каменных церквей на погостах и выставках Тихвинского края во второй половине XVIII века по-прежнему было редким явлением. К трем сельским каменным церквям начала XVIII в. добавилось предположительно ещё четыре. В 1788 году в Ильинском Сясьском погосте была возведена каменная церковь во имя Воздвижения Креста Господня. Несколько ранее на средства помещиков Шамшевых в выставке Полевичи Петровского Пчевского погоста в 1773 году была построена каменная трехпрестольная церковь  Св. Троицы, Покрова Богородицы и св. Дмитрия Солунского. В Никольском Пашозерском погосте предположительно к 1780 году была сооружена каменная Вознесенская церковь, а на южной окраине Тихвинского уезда в царствование Павла I построена каменная церковь в с. Устье Коширское. Из всех сельских каменных церквей, сооруженных в крае на протяжении всего XVIII века, до наших дней сохранились лишь руины Никольской церкви с. Никольское (Заручевье), построенной в 1711 году на средства Я. Н. Римского-Корсакова.

Основная масса вновь сооружаемых приходских храмов Тихвинского края представляла собой деревянные церкви. Указ 23 декабря 1799 г. о запрещении строительства деревянных храмов на месте сгоревших, не имел никаких последствий, потому что с вступлением на престол императора Александра I большинство распоряжений Павла I было отменено. Ранее, во второй половине XVIII века, в крае было построено около тридцати деревянных церквей взамен обветшалых или утраченных при пожарах. Об архитектурных достоинствах многих из них судить сложно, так как они не дошли до наших дней. Некоторые церкви  к 70-м гг. XX века ещё сохранялись или не были полностью разрушены, что позволило провести их натурное обследование специалистами. К настоящему времени деревянных храмов XVIII века фактически не осталось.

Строительство новых церквей для замены старых велось с разрешения епархиальных властей, о чем свидетельствует «доношение» Новгородской духовной консистории от 19 марта 1774 года о церковном строительстве в Михайловском Черенском погосте. От имени всех прихожан местный помещик  лейб-гвардии капитан князь Иван Александрович Мышецкий просил разрешения на строительство вместо обветшалых церквей во имя Архангела Михаила и Рождества Иоанна Предтечи, простоявших соответственно 123 и 82 года, одной деревянной церкви с двумя приделами. Руководителем епархии вначале было разрешено построить одну церковь с одним приделом. В 1788 году возведенная церковь была освящена  во имя Покрова Богоматери с двумя приделами: Архангела Михаила и св. Николая. Позднее здесь также была построена церковь Рождества Иоанна Предтечи.

Основными заказчиками строительства новых церквей были местные помещики. Деревянная церковь во имя Казанской иконы Богоматери в Воскресенском Липенском погосте была построена в 1791 году на средства местной помещицы Марии Головиной. В Никольском Суглицком погосте просьбу о замене старой обветшалой деревянной Успенской церкви в январе 1771 г. подали местные помещики Яков и Степан Колюбакины. Разрешение было дано спустя полтора года архиепископом Гавриилом (с 1783 года митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский)[31].     

Большинство приходских деревянных церквей Тихвинского края, построенных 210 – 260 лет назад относилось к наиболее часто встречаемым на Северо-Западе России двум типам – клетским и ярусным храмам. Клетские церкви были более простыми и дешевыми в постройке и являлись наиболее многочисленными. Ярусные церкви также получили повсеместное распространение в XVIII веке взамен запрещенных к строительству шатровых церквей.

Наиболее простым в строительстве из ярусных церквей был тип храма известный как восьмерик на четверике.  Подобная церковь была возведена в Никольском Пелушском погосте в 1780 году. Строительство её велось тщанием прихожан, главным из которых был владелец соседнего имения, тихвинский предводитель дворянства Качалов Р. Я. Она срублена местными плотниками на высоком подклете и поставлена на месте прежней, обветшалой.  Позднее, в XIX веке, Никольская церковь получила название «красной», в отличие от стоящей рядом каменной «белой» церкви.

Объёмно-планировочная композиция деревянной церкви была построена на развитии двух взаимно-перпендикулярных осей: горизонтальной – апсида, молельня, трапезная, крыльцо и вертикальной – ярусного объёма собственно церкви, состоящего из высокого четверика с вальмовым покрытием и восьмерика с главкой на ней. Вся постройка рублена из сосновых бревен.  Общие размеры плана постройки (без крыльца) – 8,3 х 20,5 м.

В плане церковь представляла собой вытянутый двухчастный (трапезная, церковь) прямоугольник с пятигранником алтаря на восточной стороне и крыльцом с запада.      Пятигранник алтаря рублен «в лапу», церковь и трапезная – «в обло». Объём собственно церкви возвышался над трапезной и алтарем. Четверик церкви рублен в 25 венцов (подклет 9 венцов), восьмерик светового барабана в 16 венцов. Высота всей церкви с главкой около 16 метров.

Оконные проёмы, освещающие саму церковь, были расположены в три яруса: два яруса четверика и ярус восьмерика. Всего имелось 8 окон. Нижний ряд окон был ограничен коробками, верхние оконные проёмы четверика, а также проёмы восьмерикового барабана были выполнены в трехчастных колодах.

Пол в церкви был настлан из мощных плах, врубленных в торцевые стены на 2-м венце. Потолок сооружен из толстых досок, размещенных в разбежку вдоль основной оси постройки.      Крыша четверика – на четыре ската, восьмериковый барабан покрывал невысокий восьмигранный шатер, завершающийся луковичной главкой на круглом барабане.

Пятигранная апсида была срублена в 18 венцов (9 венцов подклета). Алтарь освещался тремя оконными проёмами, подобными окнам нижнего света церкви, расположенными на гранях сруба, по странам света.

Трапезная рублена в 32 венца (9 из них подклет), соединена с церковью проёмом почти на всю ширину здания. Размеры трапезной в плане (по внутренним объёмам) 5,9х7,5 м. Она освещалась тремя оконными проёмами, подобными окнам нижнего света церкви. Крыша трапезной вальмовая. К трапезной с запада примыкало рубленое крыльцо на три схода. Дверной проём был ограничен трёхчастной колодой; порогом служил венец сруба.

Церкви были присущи планировочные и конструктивные приёмы, характерные XVIII веку; работа была выполнена народными мастерами на высоком уровне. Церковь имела интересный, выразительный архитектурно-художественный облик и долгое время играла роль градостроительной доминанты для большой округи, усиленной расположением здания на высоком месте между двух озер. К 70-м гг. XX века церковь пришла в аварийное состояние и была утрачена.

Более сложный тип ярусного храма четверик-восьмерик-восьмерик находился в Никольском Волокославинском погосте. Это была Введенская церковь, построенная в 1766 году с приделами во имя мученика Мины и преподобного Александра Свирского. Композиционное решение церкви развивалось по двум осям: горизонтальной – апсида-молельня-трапезная-крыльцо; и вертикальной – четверик-восьмерик-восьмерик–купол с главкой на маленьком барабане-шейке. Завершение верхнего восьмерика церкви, как отмечают исследователи, было изменено в XIX веке[32].

В конце XVIII века в центре Антоньевского Дымского погоста были возведены две деревянные церкви взамен утраченных. В 1792 году была сооружена клетская Никольская церковь, а в 1796 году в центре деревни Усадище Дыми на самой высокой точке холма построили церковь Ильи Пророка.     

Данная церковь необычного ромбовидного плана, длиною – 16,3 м и наибольшей шириной - 8,05 м. Характер врубки при соединении венцов в углах – без остатка. Здание поставлено на каменном фундаменте. Основное здание церкви в плане – ромб с усеченными вершинами, с запада к церкви прирублены сени прямоугольного плана.  Стены всех фасадов основного сруба сложены из 15 венцов, стены притвора имеют 17 венцов. К южному фасаду прируба ведёт невысокое распашное крыльцо, в основной объём церкви можно попасть только из прируба. Всё  здание церкви покрыто одной крышей стропильной конструкции на восемь скатов, с железным покрытием. Над средокрестием четырех скатов основного сруба установлен шестигранный глухой барабан, полый внутри, завершающийся небольшой главкой на длинной шейке.

Церковь Ильи Пророка выстроена в конце XVIII века, времени определённого «корабельного» типа сооружений культового назначения, по объёмно-планировочному решению не имеет себе аналогов, и поэтому является уникальной.

Весьма многочисленными памятниками народного деревянного зодчества в Тихвинском крае были часовни. В деревнях Тихвинского края в последней четверти XVIII века имелось не менее 200-250 построек данного типа, и лишь единицы из них сохранились до наших дней.

Типичной часовней XVIII века являлась Успенская часовня в деревне Спирово Никольского Суглицкого погоста. Она находилась в центре деревни, расположенной на большой дороге Тихвин – Устюжна, и была ориентирована главным фасадом на запад - юго-запад.

Постройка по объёмно-планировочной композиции относилась к клетским (с развитой продольной осью); однокамерная, с двускатным покрытием с трёхсторонней галереей. Общие размеры её в плане 6 х 6,5 м вместе с галереей. Часовня рублена «в обло». Всю постройку накрывала одна двускатная самцовая крыша – на 13 самцах. Свесы кровли поддерживались 8-ю резными столбиками, установленными по периметру галереи. Планировочная композиция и конструктивные детали часовни - косяки проёмов, консольный вынос кровли и устройство галереи – характерны для построек второй половины XVIII века[33].

К редкому типу деревенских часовен в Тихвинском крае относилась Ильинская часовня конца XVIII века, которая была расположена у перекрестка дорог в центре деревни Григоркино Михайловского Озерского погоста. Собственно часовня представляла собою клеть, рубленную в обло и квадратную в плане (3,6х3,6 м). Дверной проём ограничен с боков и сверху колодами, порогом служил венец сруба. Освещалась часовня двумя окнами: волоковым на северной стороне и косящатым на южном фасаде.

Особенностью часовни был трехстенный сруб галереи, охватывающий основную клеть с запада и юга в полную высоту постройки. На западной стене галереи-пристройки было прорублено небольшое косящатое окно. В южной стороне была устроена на всю длину сруба щель для освещения высотой в аршин (71 см), перекрываемая поднимающейся створкой. Данная щель позволяла также слушать службу всем невместившимся в постройке. Часовню с галереей накрывала двухскатная самцовая (в 11 самцов) крыша. Утрачена данная часовня в 80-х гг. XX века.

Невдалеке от данной часовни, на другом северном берегу Озерского (Окуловского) озера, находящегося в русле р. Тихвинки, в д. Коськово располагалась ещё более древняя Петропавловская часовня. Она была срублена  «в лапу», имела одностороннюю галерею и  накрыта самцовой крышей. Потолок - двухслойный.  Оконный и дверной проёмы были косящатыми, характерными для построек XVII-XVIII вв. Утрачена часовня также в 80-х гг. XX века[34].

В восточной части Тихвинского края на окраине  Никольского Пелушского погоста в конце XVIII века в деревнях Бор (ныне Красный Бор) и Саньков Бор были построены почти в одно время две небольшие часовни. В  1968 г. их обследовал архитектор М.И. Коляда. Успенская часовня д. Бор (Красный Бор) - клетского типа, она мала (2,5х2,5 м) скромна и малоприметна, и, тем не менее, представляет собой интересный памятник народного деревянного зодчества

Сруб часовни с трех сторон – севера, запада и юга – опоясывает галерея на консолях – «повалах», выпущенных на 70 сантиметров за плоскость стены. Галерея такая узкая, что функционального значения не могла иметь, а построили её, по-видимому, лишь для украшения. Большой свес кровли опирается с севера и юга на четыре столбика – по два с каждой стороны. Столбики с южной стороны – резные, вернее, тесаные топором – «в две дыньки с перехватом». Северные же столбики совершенно прямые. Вход на галерею из двух-трех ступеней был устроен с южной стороны, где еще и сейчас заметны следы от него. Дверь в часовню сделана из широких тесин. На двухскатной пологой крыше устроена главка с крестом.

Георгиевская часовня располагалась в центре соседней деревни Саньков Бор на специально устроенной площадке. Это клетская постройка, квадратная в плане (квадрат 2,5 х 2,5 метра), рублена в обло. Кровля часовни двускатная, тесовая: короткий тес уложен в два ряда. Сверху тес прижимается охлупнем. Полутораметровый вынос кровли над крыльцом поддерживается двумя простейшими столбами. Входили на крыльцо по трем ступеням с южной стороны, а западная и северная сторона крыльца огорожены простыми перилами. Пол крыльца - из четырех широких плах. Вход в часовню закрывает дверь из двух широких тесин. Часовня имеет только одно маленькое оконце, врубленное между девятым и десятым снизу венцами на южной стороне. На северной и южной стенах часовни сделаны полуметровые выпуски бревен (шестых снизу). На них клали доски-полочки, на которые прихожане ставили иконы[35].

На территории Тихвинского края некоторые часовни были поставлены на археологических памятниках XII – XV вв. – жальниках. В жальничных погребениях повсеместно встречаются каменные кресты. Над тремя древними каменными крестами, расположенными на восточной окраине жальника у д. Черкасова Гора Никольского Волокославинского погоста, была сооружена миниатюрная часовня-голбец, датируемая XVIII веком. Данная постройка размером 2,5 х 2,5 м возведена из еловых бревен, возможно из срубленных на жальнике елей. Голбец сложен всего в 4 венца, с самцовыми фронтонами и поставлен нижним венцом на почву. В князевую слегу  был врублен деревянный крест[36]. К концу XX века данный архитектурный памятник сгнил и исчез. Подобная часовня-голбец находилась на жальнике у д. Лопастино Никольского Суглицкого погоста. Нередкими были памятные и поклонные кресты, расположенные в различных уголках края.

Дома приходского причта, включая дом священника, мало чем отличались от крестьянских домов, и лишь несколько превосходили их размерами. Крестьянское жилище к концу XVIII века разрослось в целый комплекс – усадьбу, объединившую в себе избу на подклете, крытый хозяйственный двор, часто двухэтажный, хлев, конюшню и амбары. Усадьбы различались между собой планировкой и количеством построек, в зависимости от местных традиций и количества членов крестьянской семьи. Количество деревенских дворов-усадеб в одной деревне выросло. Времена, когда деревня Тихвинского края состояла из одного-двух дворов, ушли в прошлое.

Значительно изменились дворянские «усадища». Они стали барскими усадьбами, построенными в новом стиле. Стиль этот сложился из представлений дворянина, долгое время находящегося на военной или гражданской службе, о своем будущем доме и возможностей крестьянина, бывшего отходника на заработки в Санкт-Петербург и другие города, воплотить мечту его хозяина в жизнь. В результате, в дворянских имениях стали появляться  постройки в своеобразном стиле провинциального классицизма или чем-то его напоминающие.

Постепенно развивалась усадебная архитектура. Складывался характерный тип дворянского поместья с прямой аллеей, ведущей от въездных ворот к главному дому, выставляющему напоказ четверку-шестерку деревянных колонн на фасаде или крыльце. В стороне от него или по периметру подъездной площади, располагались флигеля и людские избы, и несколько  далее - хозяйственные постройки.

В это время при усадьбах появились первые в крае  пейзажные, или натуральные, парки с живописным, естественным распределением растительности, с беседками и сооружениями малых архитектурных форм, расположенных по берегам озерков, прудов, речек и ручьев. Иногда их заменяли просто огороженные, для предотвращения от вытоптывания скотом участки местности, играющий роль парков в воображении хозяев усадеб.

Л.А. Старовойтов