Очерк 24. На закате крепостничества.

Очерк 24.   На закате крепостничества.

- Дворянские гнезда.

- Крепостное крестьянство.

- Реформа управления государственными крестьянами.

- Уездный город Тихвин в дореформенный период.

 

Дворянские гнезда.

В середине XIX века российское дворянство переживало свой «золотой век». Оно было привилегированным высшим классом российского общества и обладало исключительными правами, среди которых было главное – право владения крепостными крестьянами. Император Николай I подтвердил все права и привилегии дворянству, сделанные его предшественниками. Он предпринял также ряд мер для ограждения дворянского сословия от проникновения в его ряды выходцев из других сословий.

Царским  указом 1845 г. чины, которые требовались для получения дворянства в порядке выслуги, были повышены. Теперь потомственное дворянство предоставлялось гражданским чинам с V (а не с VIII, как ранее) класса, военным - с VI (вместо XIV), а личное дворянство - с IX класса (вместо XIV) и для гражданских, и для военных чинов. В интересах дворянства Николай I 28 ноября 1844 г. отменил столь тяготивший дворян указ Александра I от 6 августа 1809 года об «экзамене на чин» для чиновников с VIII класса Табели о рангах.

На ограждение дворянства от притока выходцев из буржуазных и других сословий был направлен закон 1832 года об учреждении в России среднего сословия «почетных граждан» двух степеней. Через несколько лет  в Тихвине появились «потомственные почетные граждане» - выходцы из семей богатейших купцов и дети личных дворян не получивших дворянского звания.  «Личными почетными гражданами» становились выпускники высших учебных заведений и  дети церковнослужителей, не получившие духовного образования. Первым из тихвинцев звание потомственного почетного гражданина в 1840 году получил купец I гильдии Калистратов Николай с сыновьями Петром, Иваном и Михаилом.[1] По ревизии 1858 года в Тихвине числилось 17 человек обоего пола принадлежащих к сословию почетных граждан[2].

Принятые меры тормозили, но не остановили приток в ряды дворянства выходцев из других сословий. По указу Сената от 13 октября 1858 год звание потомственного дворянина получает Мальш Федор Карлович, вследствие пожалования ему одного из высших российских орденов. Вскоре он  приобрел в Воскресенском Лученском погосте имение с крепостными крестьянами и стал одним из крупных помещиков Тихвинского уезда.

В проведении внутренней политики император Николай I руководствовался защитой интересов дворянства. Понимая, какую угрозу для государства несет сохранение феодальных отношений в стране, он всё же считал  реформу  крепостного права преждевременной.

По данным на 1844 год, в Тихвине проживали  дворяне в количестве 73 души обоего пола, в уезде числилось 723 представителя дворянских семей. При общем числе населения города и  уезда 72 471 человек доля дворянства составляла 1,1%[3], что было несколько выше средних показателей по губернии. Состав тихвинского дворянства был неоднородным, расплывчатым, большинство его относилось к группе мелкопоместных дворян. Накануне отмены крепостного права в Тихвинском уезде проживали не служащие дворяне, составляющие вместе с семьями 563 человека. Официальная статистика назвала их однодворцами[4] и не включала в состав дворянского сословия. Занимались они  хлебопашеством, а отдельные их представители в поисках заработка нанимались даже судорабочими в период навигации по Тихвинской водной системе.

Значительная часть крупных владельцев земли и крепостных душ в Тихвинском крае не проживала в своих имениях, предоставляя возможность хозяйствования в них своим управляющим. Другая часть дворян проводила лето в деревне, уезжая на зиму в Санкт-Петербург. Мелкопоместные дворяне круглый год проживали в своих усадьбах в деревне. В силу данных обстоятельств на территории края сложились различные усадебные комплексы - родовые и иные «дворянские гнёзда», отраженные в литературе.

На протяжении всей истории своего существования русская дворянская усадьба являлась многофункциональным социально-хозяйственным и культурным явлением, достигшим своего расцвета к середине XIX века. Таковой была и дворянская усадьба Тихвинского края. Но в отличие от подстоличных усадеб основная масса местных «дворянских гнезд» имела, прежде всего, унитарное назначение, заключающееся в обеспечении экономической самодостаточности их хозяев.

Как таковых, типовых проектов дворянских усадеб не составлялось, каждый раз усадьба строилась по индивидуальному плану, с учетом мнения хозяина и его архитектурным воплощением строителями. Проекты столичных архитекторов использовались редко. В 1850-х гг. усадьбу Головцына в Тихвинском уезде спроектировал Карл Андерсон, строитель нового здания евангелическо-лютеранской церкви св. Екатерины, расположенной на Малой Конюшенной улице Санкт-Петербурга. Несмотря на некоторые исключения, основная масса усадеб первой половины XIX века строилась в стиле господствующего в то время классицизма, а точнее - в его различных провинциальных проявлениях.

Как правило,  дворянская усадьба являлась центром поместья. Типичная   дворянская усадьба Тихвинского края имела следующую структуру. В центре усадебного комплекса располагался господский дом. К нему от парадных ворот вела дорога, упирающаяся в парадный подъезд дома. Здесь на площадке встречали приезжих гостей, сюда по праздникам и именинам господ приходили с поклонами крепостные крестьяне. По периметру переднего двора в средних и крупных усадьбах располагались флигеля  и жилые дома, в небольших усадьбах - хозяйственные постройки.

В одной из сторон за господским домом находился хозяйственный двор, где располагались все хозяйственные постройки: конюшня, хлев, сенной сарай, отдельный погреб, амбары, каретный и другие сараи, баня, теплицы. Передний двор обрамлял парк, за домом, в стороне от хозяйственного двора, располагался сад. Парк и сад считались обязательным атрибутом усадьбы. Они обычно сообщались друг с другом. Малые архитектурные формы (павильоны, беседки, садовые вазы, солнечные часы и пр.) обычно располагали именно в парке. У парадного крыльца в богатых усадьбах потомственных дворян могли быть установлены небольшие пушки на чугунных станках, подобно тому, как это было в усадьбе Мордвиновых  в Среднем селе (Дорожницах)[5]. В больших усадьбах было по несколько «дворов»: передний, задний, «конюшенный» и «псарный». Здесь было и несколько жилых домов, которые могли принадлежать как членам семьи владельца, так и различного рода зависимым людям.

В отдельных дворянских усадьбах сооружались домовые церкви и часовни. Ещё в начале XIX века некоторые из них были перестроены в камне. Потомственные дворяне Кобылины построили церковь в имении Званы на реке Тихвинке, Обернибесовы - в имении Селище в Воскресенском Лученском погосте, Колтовские - в выставке Мозолево Климентского Колбекского погоста.

Крупные усадебно-парковые комплексы располагались в западной части Тихвинского края по берегам реки Сяси. К ним можно отнести усадьбы Путятиных, Апрелевых, Вындомских, существовавшие на протяжении нескольких столетий. Один из крупнейших усадебных домов был возведен в 1811 – 1821 гг. в сельце Наумово и принадлежал в середине XIX века генерал-майору Николаю Александровичу Буткевичу (1804-1878). В род Буткевичей данная усадьба перешла по женской линии из рода Путятиных в середине XVIII века.[6] По своей композиции, размерам, наличию прилегающих флигелей разрушающаяся усадьба Наумово является и сегодня одним из редчайших памятников российской деревянной дворянской усадьбы[7].

Расположенная в том же Ильинском Сясьском погосте усадьба Большой Двор генерал-лейтенанта  Федора Ивановича Апрелева удовлетворяла всем требованиям провинциальной знати. Её неоднократно посещал видный государственный деятель А.А. Аракчеев, считавший хозяина усадьбы одним из своих немногочисленных друзей[8]. Сын хозяина усадьбы, Апрелев Иван Федорович, благодаря  высокому покровительству, сделал блестящую карьеру, и вполне заслуженно стал российским сенатором.

На юго-западе Тихвинского уезда в селе Авдетово, находилась роскошная усадьба Унковского Алексея Петровича. В ней в течение некоторого времени укрывался А.А. Аракчеев во время восстания военных поселян 1831 года. Усадьба Дорожницы принадлежала тихвинской ветви дворянского рода Мордвиновых. Согласно описанию, сделанному Аничковым И.В. накануне революции, в усадьбе имелся деревянный двухэтажный дом,  заново отстроенный в 70-х гг. XIX века. Старый дом также был деревянным и двухэтажным. В прилегающем к усадьбе парке, наряду с другими архитектурными садовыми формами, имелись две мраморные садовые вазы и солнечные часы[9].

К югу от Тихвина в Климентовском Колбекском погосте, среди других выделялась усадьба Бочево, принадлежащая дворянскому роду Тимиревых. Усадебный дом был построен тверским дворянином Иваном Степановичем Тимиревым вскоре после женитьбы на Надежде Петровне Колтовской в 1801 году. Его возвели на земле, полученной в приданое жены, близ деревни Бочево на речке Теребежке. Рядом пролегал Боровицкий тракт, соединяющий г. Тихвин и г. Боровичи. Сын И.С. Тимирева, Иван Иванович, перестроил дом, несколько увеличив его в размерах. В описании усадьбы Аничковым в 1916 году отмечено: «Дом в усадьбе построен в 1849 году, деревянный, одноэтажный, с двумя сквозными мезонинами, из 18 комнат»[10].

Согласно описи усадьбы Бочево, сделанной в 1843 году, первоначальный старый деревянный дом с мезонином был построен на каменном фундаменте и имел длину свыше 8 сажен (около 18 м), ширину 6 сажен (около 13 м). Крыша была крыта тесом, и сам дом также был обшит тесом. В нем было восемь комнат с двадцатью окнами, в которых располагались восемь печей кафельных и один камин. В мезонине имелось две комнаты, обогреваемые двумя печами-лежанками, облицованные кафелем. При доме в  пристройке  находились кухня и кладовая, в кухне имелись четыре окна с летними и зимними рамами, а также печь кирпичная с плитою.

В описи были перечислены все постройки усадьбы, дана их краткая характеристика и размеры. Общее число служебных и хозяйственных строений достигало 22. К ним относились две «избы людских», две бани (господская и людская),  «скотная изба», скотный двор с восемью хлевами, три хлева для телят, молочная изба, водогрейная изба, конюшня, каретный сарай, курятник, сенник, омшаник с печью, два амбара, два погреба, сарай, гумно с двумя ригами, пилевня.

К усадебному дому примыкал сад, в котором находилась теплица. По территории усадьбы протекала речка Теребежка, которая играла основную композиционную роль в планировке участка. Вдоль течения реки были посажены, одновременно со строительством усадьбы, березы, мощный диаметр которых сегодня подтверждает их давнее время посадки. К югу от дома короткие ряды таких же по возрасту деревьев позволяют наметить направление бывших подъездных аллей. В настоящее время почти весь парк уничтожен, от всего комплекса построек остались развалины усадебного дома.[11]

По соседству с усадьбой Тимиревых располагался усадебно-парковый комплекс князей Мышецких. Он находился в д. Селище в одном километре к югу от  Мозолево. Господский дом был возведен на небольшом всхолмлении сравнительно ровного участка местности, имеющего общее понижение к югу.  Протекающая здесь речка Лининка до сих пор значительно оживляет окружающий пейзаж с остатками парковых насаждений. Деревянный двухэтажный усадебный дом был построен в 1827 году.[12] Рублен без остатка  из бревен диаметром 25 см. Общие размеры строения 12,3х18,3 метра. Две внутренние поперечные стены делили общий прямоугольник здания на три почти ровные части, в результате чего, на обоих этажах было устроено по шесть комнат. Анфилады комнат первого и  второго этажа были уничтожены дальнейшей перепланировкой, когда все комнаты стали изолированными и получили выход в общий коридор.

Интересной особенностью постройки являлось наличие особого парадного крыльца с восточной стороны и рабочего крыльца с западной стороны. Они подчеркивали желание строителей построить усадьбу в стиле провинциального классицизма. На парадном крыльце были установлены шесть колонн дорического ордера – четыре на лицевом фасаде, а две по периметру приближены к тамбуру. Рабочее крыльцо опиралось на четыре столба. От старого парка, примыкающего к усадьбе, ничего не осталось, лишь с южной стороны можно обнаружить фрагменты периметральной обсадки из берез. Отсутствуют какие-либо признаки нахождения старых хозяйственных построек. Каких-либо сведений о функционировании усадьбы во времена владения ею князьями Мышецкими не обнаружено. К началу XX века усадьба была продана и перешла в руки лесопромышленника Ф.Е. Воложбенского[13].

Усадьба Выглядок (Пикалево) Воскресенского Лученского погоста отличалась от других наличием великолепного парка. Аллеи, обрамленные посадками дуба, вяза (ильма), ясеня, липы, туи, пихты, кедра, елей и берез вели от одного ландшафтного уголка к другому через череду прудов, которых в парке насчитывалось до семи. На главных прудах были насыпаны искусственные острова, занятые декоративными беседками. К парку примыкал обширный фруктовый сад, окончательно вымерзший лишь в зиму 1939-1940 гг. Остатки великолепной туевой аллеи сохранились до наших дней.

Средние по величине дворянские усадьбы были разбросаны по всему Тихвинскому краю. Об их достоинствах можно судить по усадьбам Качаловых Пелуши, Койгуши, Пашозеро. Последняя располагалась  по соседству с бывшей усадьбой Л.С. Бердяева, строителя местной каменной церкви и  родственника  поэта К.Н. Батюшкова. Усадьба Киовых на Тихвинке в Озерском погосте, в дополнение ко всем хозяйственным постройкам в пореформенный период, пополнилась лесопильным и винокуренным заводами. Усадьба Белавиной (позднее Н.А. Швахгейма) в Подбережье на реке Соминке отличалась от прочих хорошо спланированной  анфиладою комнат на втором этаже усадьбы.

По всему Тихвинскому краю во множестве были расположены небольшие усадьбы, принадлежащие не только мелкопоместны тихвинским дворянам, но и представителям знатных родов.   В имении, скончавшейся в 1862 году, княгини Анны Александровны Мышецкой в Озеревском погосте Тихвинского уезда усадебные постройки, оставленные наследникам, составляли ветхий деревянный господский дом, имеющий всего 3 комнаты и рядом расположенную кухню. В хозяйственный комплекс входили скотная изба, скотный двор и сарай, хлев и конюшня, гумно, рига, два амбара и погреб[14].

Немного в лучшую сторону  отличалась от данного  старинного «дворянского гнезда» принадлежащая Унковским усадьба Ионино Иванского Вольского погоста (близ современной станции Подборовье). Господский дом, построенный в 1818 году, был одноэтажным и имел 6 комнат, кроме служб.[15] Усадебный дом капитан-лейтенанта князя Алексея Ниловича Мышецкого в усадьбе Захожи Воскресенского Лученского погоста, известного по описи 1868 года, был также одноэтажным и деревянным. Он имел десять комнат с 22 окнами. Тепловой режим в доме поддерживался семью печами. К дому примыкала хозяйственная пристройка длиною 17 метров и шириною свыше 6 метров. Среди хозяйственных построек выделялись три избы, амбар, баня, скотный двор, сарай для экипажей и гумно.[16]

Усадебные дома были центрами дворянских имений, включающих в себя сотни и тысячи десятин земли с расположенными на них деревнями с крепостными крестьянами, обширными выгонами и лесными участками. Обширность дворянских имений сочеталась с чересполосностью и большим наличием неразделенных участков. Несмотря на то, что основное размежевание дворянских земель, начатое по указу императрицы Екатерины II, в Новгородской губернии закончилось в 1796 году, массив неразделенных земель к середине XIX века вырос вследствие не доведенных до конца наследственных дел. Несмотря на указ 1836 года о специальном  размежевании дворянских земель, к 1847 году было размежевано около половины от требуемого[17].

Жизнь дворян обеспечивали крепостные крестьяне, которых в Тихвинском уезде  по состоянию на 1844 год было 35 326 человек обоего пола. Непосредственно дворянские семьи обслуживали 2861 дворовых, в том числе 324 человека, которые проживали вместе с господами в г. Тихвине.[18] Значительное количество дворовых было особенностью русской дворянской усадьбы, сложившейся на протяжении столетий. К этому обстоятельству также располагало господство натурального хозяйства в российской провинции.

Тихвинский и белозерский помещик Н.А. Качалов в своих записках отмечал, что хозяйственные занятия помещика, особенно зимой, занимали немного времени, читать было нечего и потому нужно было искать развлечений, чтобы занять свободное время. Богатые и средней руки дворянские усадьбы были полны приживальщиками и приживалками. Они формировались из дворян однодворцев, отставных чиновников и женщин местного церковного причта. В октябре 1828 года тихвинский дворянин поэт А.А. Крылов писал из усадьбы Кулыгино Пашеозерского погоста в Тихвин Я. И. Бередникову, что «…сумасшедший моряк …переселился ко мне в дом. Теперь я стал настоящим русским помещиком, потому что держу у себя шута».[19]

Семейные бюджеты большинства дворянских семей  в середине XIX века укладывались в доходы, полученные от барщинного хозяйства и оброчных платежей крепостных крестьян. Хорошим подспорьем была продажа леса под заготовку бревен и дров из дворянских лесных дач. Продажа хлеба и льна также приносила доход ввиду высоких экспортных цен и сравнительной близости Санкт-Петербурга. Сбыт собранного сена также не вызывал затруднений, благодаря наличию Ярославского тракта и зимней транспортировки грузов по нему.

Многие дворяне Тихвинского уезда стремились занять хорошо оплачиваемые государством административные должности в уезде, а по возможности - в губернии и столице. Пребывание на выборной дворянской должности было почетным и уважаемым делом для любого местного дворянина, и лишь к 1860-м гг. в преддверии крестьянской реформы некоторые дворяне, по наблюдению Н.А. Качалова, стали тяготиться несением выборной дворянской службы.

1832 год был последним годом в пятилетней службе на выборной должности уездного предводителя дворянства капитан-лейтенанта Александра Яковлевича Теглева. В данном году депутатом новгородского губернского собрания тихвинские дворяне избрали капитана Ивана Петровича Унковского. Судьей уездного суда был капитан-лейтенант Иван Дмитриевич Путятин. Заседателями суда избрали поручика Василия Фёдоровича Апрелева и лейтенанта Федота Сергеевича Бровцына. Должность тихвинского исправника выполнял прапорщик Федор Яковлевич Тютрюмов, а окружного лесничего - титулярный советник  Павел Вындомский.[20] Таким образом, на наиболее важные выборные дворянские должности были избраны или назначены представители старинных тихвинских дворянских родов.

Подобное положение сохранялось и в последующие годы. В 1847 году тихвинским уездным предводителем дворянства был Иван Дмитриевич Арцыбашев. Депутатом губернского дворянского собрания являлся титулярный советник Капитон Яковлевич Унковский, в губернской посреднической комиссии представителем от тихвинских дворян заседал штаб-ротмистр Николай Иванович Унковский. Судьей тихвинского уездного суда был Тимофей Васильевич Васильев, а заседателями – Алексей Яковлевич Унковский и Петр Иванович Путятин. Исправником земского суда являлся штабс-капитан Алексей Степанович Обернибесов, а непременным заседателем земского суда – Константин Лаврентьевич Ефимьев.[21]

Другие дворяне Тихвинского края не утруждали себя длительной государственной или выборной дворянской службой. Сын  дворянина Степана Марковича Обернибесова,  владельца усадьбы Купецкое на р. Паше, многие годы служившего соляным приставом в г. Тихвине, не последовал по стопам отца.  Алексей Степанович Обернибесов после окончания военного училища и службы в гвардии вышел в отставку, и был хорошо принят в обществе местных дворян, которые избрали его исправником земского суда. Но он вскоре отошел от общественных дел, занялся хозяйством, завел псовую охоту и в Тихвин и в Санкт-Петербург почти не наведывался. После смерти жены, от которой имел двух сыновей,  женился на крепостной девушке Наталье Богдановой, выигранной им в карты у соседнего помещика Швахгейма. Семейство его увеличилось, хозяйственные дела шли плохо, и он стал продавать отдельные участки своего имения[22].

Земельные владения и крепостные крестьяне также часто служили предметами залога при получении ссуд, которые многие дворянские семьи бездумно тратили по разному поводу и без него. Государственный заемный банк давал дворянам ссуды и займы на 15, 26 и 37 лет под 6-7% годовых. Заемные суммы выдавались под залог имений по 50-70 руб. на 1 душу мужского пола, а также земель и лесов[23]. Количество заложенных имений в Тихвинском уезде постепенно увеличивалось, как и число имений  обремененных  долгами. В результате некоторые из них выставлялись на торги.

Так 13 сентября 1841 года на страницах Новгородских губернских ведомостей было помещено следующее объявление: «В Новгородском Губернском правлении будут продаваться: по приговору Тихвинского Уездного Суда, за иски разных кредиторов, имение Тихвинской помещицы майорши Елены Головцыной, состоящее Тихвинского уезда Лучинского погоста в деревне Зиновьевой Горе, заключающееся из господского старого деревянного одноэтажного дома со службами и из дворовых людей и крестьян: наличных муж. 5 и жен. 4 душ с землёю, находящейся при означенной деревне в одной окружной меже с прочими владельцами … . Имение то оценено в 1294 рубля ассигнациями. Срок торгу назначен будущего ноября 17 дня, с переторжкою через три дня».

В тоже время дворянские имения находились под определенным контролем дворянского сообщества и государства. В случае необходимости над имением устанавливалась дворянская опека. Накануне отмены крепостного права в Тихвинском уезде в 1860 году в опеке находилось 19 имений по малолетству наследников, 9 - по спорам и неявке наследников, 8 - по казенным и частным взысканиям (долги), 1 - по неимению прав на владение и 1 - по расточительности (имение тихвинского помещика Ададурова)[24].

В дворянских усадьбах были сосредоточены значительные художественные ценности:  картины, семейные иконы и предметы прикладного искусства, а также большое количество семейных документов XVII – XIX вв.  В 1911 году владелица усадьбы Поречье Тарантаевской волости Тихвинского уезда М.Н. Светловская представила для выставки XV Всероссийского археологического съезда в Новгороде 10 картин неизвестных художников конца XVIII – начала XIX века, изображавших портреты бывших владельцев усадьбы и их родственников[25].

На данной выставке были представлены картины и миниатюры из усадьбы Наумово, принадлежащей тихвинскому предводителю дворянства М.Н. Буткевичу. В небольшое собрание вошли работы русских и французских мастеров первой четверти XIX века   М. Теребенева, М. Антонина, С.В. Барду, Делапласа и др. представляющих портреты братьев  А.И. и Н.И. Тургеневых, а также членов семейств Путятиных и Буткевичей.[26]

Икон в сельских помещичьих домах традиционно было больше, чем в городских домах. Они нередко помещались в киоты с дверцами, которые после моления запирались. Часто в доме была отдельная моленная комната. Посещение дворянами сельских церквей и поездки на богомолье в тихвинские монастыри были обычным делом.

Большинство дворянских детей получало домашнее образование. Некоторые дворянские семьи  Тихвинского уезда традиционно определяли мальчиков для обучения в Морской кадетский корпус. Во второй четверти XIX века возможности для получения образования расширились. В малолетнем дворянском отделении Новгородского батальона военных кантонистов расположенном в селе Грузине, до 200 воспитанников готовились к поступлению в высшие дворянские военно-учебные заведения. При штабе 4-го округа военных поселений действовал Новгородский губернский кадетский корпус, названный  именем графа А.А. Аракчеева.  В нем обучалось до 400 воспитанников из дворянских семей.[27]

Девушки из дворянских семей получали домашнее образование. В достаточно обеспеченной дворянской семье Качаловых, проживающей в усадьбе Пелуши, пять дочерей  воспитывались при помощи  дворовых девушек из местного вепсского населения, а затем  гувернанток. Для них, отмечал в своих записках Н.А. Качалов, приезд в усадьбу торговца («гороховца») «…составлял праздник; у него покупались ситцы, сукна, мелкие принадлежности дамского туалета и дешевые шелковые материи; у него же были и книги. Такой торговец жил в усадьбе несколько дней, и его угощали и содержали его лошадей даром, и так как во всякой местности постоянно ездили одни и те же торговцы, то их все знали, и они всех знали и отпускали товары в кредит. Эти торговцы удовлетворяли почти все потребности небогатых помещиков. Я помню, что во время пребывания гороховца целые дни носились товары из возов в дом, и не только члены помещичьего семейства, но вся прислуга окружала столы, покрытые товарами, и ежели не покупала, то любовалась ими. Старшие сестры были уже взрослыми, и гороховец, в виде особой любезности, давал свои книги для прочтения, и сестры, во время пребывания гороховца, целые ночи проводили за чтением». Автор записок также отметил, что «…во время моего детства газет кроме нескольких экземпляров «Московских Ведомостей», не было почти ни у кого, книги покупались редко, и помещики, имевшее у себя библиотеки, были на счету».

Дворянские усадьбы были островками грамотности в провинциальной безграничности, основу населения которой составляли крестьяне. Обычная устоявшаяся жизнь помещичьих усадеб и крепостных деревень в середине XIX века протекала без особого накала социальных конфликтов, как бы в предчувствии грядущих перемен. Стремление помещиков к извлечению всё больших доходов из своих имений путем постепенного увеличения оброков и интенсификации барщинного труда, вело к кризису феодальных отношений. После окончания Крымской войны (1853-1856 гг.), несколько активизировавшей местное дворянское общество в период сбора ополчения, новые  изменения в жизни помещиков приближались с нарастающей  необратимостью. Жизнь в дворянских «гнёздах» постепенно приобретала для их обитателей характер будущей неопределенности и ожидания перемен.

 

Крепостное крестьянство.

В середине XIX века крепостные крестьяне составляли большую часть русской нации. Так было в масштабах всего государства и так было в Тихвинском крае. Численность крепостных крестьян в Тихвинском уезде в 1860 году, накануне отмены крепостного права, составляла 38 465 человек, число дворовых крестьян достигло 2898 человек. В городе Тихвине проживало 244 человека крепостных и дворовых.[28]

На крепостных крестьянах держалась вся крепостническая экономика, обеспечивающая содержание дворянства. В зависимости от того, занимался крепостник-помещик своим хозяйством или нет, крепостные крестьяне делились на барщинных и оброчных. Также значительная часть зависимых крестьян проживала при дворах помещиков и носила название дворовых. Они были прислугою в доме дворянина, а также занимались обработкой продуктов и изготовлением предметов потребления в хозяйстве дворянской усадьбы, носившей во многом натуральный характер.

Количество дворовых, обслуживающих дворян, всегда было избыточным. Большинство крепостников-помещиков считали престижным иметь многочисленную дворню. К 60-м годам XIX века численность дворовых стала постепенно сокращаться. Труд многих из них стал невыгоден в усадьбе в условиях промышленного переворота, наступившего в России. Производимая дворовыми продукция проигрывала в качестве товарной продукции, которой было в избытке в лавках Тихвина и в коробах бродячих торговцев. Содержание дворовых также обходилось дорого помещикам, и они стали отправлять дворовых в деревню, зачисляя в тягло[29].

Зачисленными в тягло были  женатые крепостные мужчины от 18 до 50 лет. Однако выход из тягла совершался по воле помещика, и у некоторых крепостников тягло несли старики, сохраняющие остатки здоровья. Крепостные крестьяне обязаны были ходить на барщину или платить оброк, а также вместе с членами семьи выполнять другие многочисленные повинности. Помещикам было выгодно иметь в тягле больше крепостных, поэтому ранние браки среди крестьян были распространенным явлением.

Соотношение барщинных и оброчных крестьян в Тихвинском уезде мало, чем отличалось от их соотношения в масштабах Новгородской губернии. В 1858 году   54,4 % новгородских крепостных крестьян находились на барщине, 45,6 %  - платили оброк. Величина оброка в Новгородской губернии колебалась от 15 до 30 рублей, составляя в среднем 19 руб. 55 коп. в год.[30] На барщинные работы крепостные привлекались в основном на  3 дня в неделю, существовала также женская барщина для отдельных категорий женского населения – 2 дня в неделю.[31]

Крестьянский двор с его жителями являлся главной производственной единицей в крепостном хозяйстве. Он состоял, как правило, из одной семьи, связанной родственными отношениями. В 1843 году средняя численность проживающих во дворе в Тихвинском уезде составляла 6-7 человек. Большинство деревень насчитывало 8-9 дворов. Деревень, насчитывающих более 50-ти дворов, в Тихвинском уезде не было ни одной[32].

Обеспеченность крестьян землёю была намного выше, чем в других расположенных южнее русских губерниях. Новгородский крестьянин  имел на  1 ревизскую душу мужского пола до 21, 4 десятин земли, в том числе удобной до 8,61 десятины[33].

Земледелие, составляющее основное занятие крепостных крестьян Тихвинского уезда, проводилось в условиях недоразвитой трехпольной системы землепользования. Треть площадей находилась под паром, и их нечем было удобрять в соответствии с потребностями для восстановления плодородия почв. Для данных целей скотоводство в уезде было недостаточно развито. В 1843 году на 1 двор в Тихвинском уезде приходилось 1,5 лошади,  3,7 головы крупного рогатого скота и 2 головы мелкого скота, включая свиней.[34]  Навоза не хватало для восстановления плодородия почвы. Потребности в мясе и молоке в основном удовлетворялись полностью. Замена пара на посев трав и смена зерновых хлебов корнеплодами, применение удобрений крестьянами не практиковалось, а в хозяйствах помещиков было скорее исключением, чем правилом.

Крестьяне не стремились расширять пашенные земли. Недостающие площади основных полей они восполняли за счет подсеки, которая была широко распространена в Тихвинском уезде. К 1846 году произошел существенный перелом в расширении посевов картофеля, который вскоре станет «вторым хлебом». Близость к Тихвинской водной системе и к сухопутным транспортным путям, использующих значительное количество тягловых лошадей, позволяла тихвинским крестьянам наладить сбыт сена. В начале 1840-х годов сена собирали в уезде свыше 3 млн. пудов,[35] и значительная часть его поставлялась в Тихвин и Санкт-Петербург на продажу. Данное обстоятельство, вместе с отходными работами, лесными и другими промыслами, позволяло  крестьянам на вырученные деньги потреблять покупной хлеб, так как большинство из них не могло обеспечиваться хлебом из собственных запасов даже при удовлетворительном урожае[36].

В социальном отношении крепостные крестьяне были лишены всяких прав. Они находились в полном подчинении помещика и не имели права жаловаться на него. В нравственном отношении крестьяне стояли высоко, благодаря принадлежности к русской православной церкви. Покорность и терпимость крепостного народа казалась безграничной. Ею пользовались крепостники-помещики, распоряжаясь личной жизнью и судьбой дворовых и крепостных крестьян. К середине XIX века безнравственность крепостного права становится очевидной всё большим слоям русского народа, включая отдельных представителей господствующего дворянского сословия.

Тихвинский дворянин Н.А. Качалов, вспоминая детские годы и анализируя данное обстоятельство, в своих записках отмечал, что «…не только дети крепостных людей, но даже взрослые не стеснялись свободно говорить при нас и высказывать тягость крепостных своих отношений, и мы дети им сочувствовали и, по мере нашей возможности, защищали и помогали слабейшей стороне»[37].

Большая часть крепостных крестьян считала себя принадлежностью земли. Закон, запрещающий продажу людей без земли, лишь укрепил это их предположение. Вместе с тем крестьяне всё больше противодействуют продаже земли, на которой они родились. В этом отношении самодержавная власть также укрепляла позиции крепостного крестьянства. Дворянское имение в царствование Николая I продать было трудно. Дворяне, имеющие большие долги, вынуждены были для их покрытия получать ссуды, закладывать и перезакладывать свои имения в государственном банке. В некоторых случаях над  имением  устанавливалась  опека. Разорение части дворянства было следствием кризиса феодального хозяйства. Одним из последствий разорения дворян было повсеместное усиление феодального гнета.

На его усиление крестьянство отвечало все возрастающим сопротивлением. Борьба крестьян принимала различные формы: подача жалоб начальству на помещиков, отказ от барщины или оброка, убийство помещиков и их приказчиков; наконец, открытые выступления против помещиков, сопротивление местным властям и военным отрядам. В период нахождения на престоле императора Николая I в Новгородской губернии  произошло немало крестьянских волнении, в том числе в Тихвинском уезде.

Сильные крестьянские волнения произошли в Озеревском погосте в 1826 году в имениях Теглевых и Путиловой. Помещик Теглев, напуганный выступлениями своих крестьян, обратился с просьбой к новгородскому губернатору А.У. Денферу прислать воинскую команду. Он писал: «Крестьяне мои Тихвинского уезда Озеревского погоста в деревнях Толсти и Курятах бунтуют, не только не повинуются мне, но не дают пахать господской запашки, заперли мои амбары и расхищают хлеб, и между тем оный бунт распространился на всю нашу с теткою и братьев вотчину, в 600 душ состоящую».[38]

Для усмирения бунта в Озеревский погост выехал с небольшой воинской командой тихвинский предводитель дворянства Лупандин Н.А. Он приказал крестьянам одной из деревень собраться вместе для предстоящего разбирательства с недовольными. Однако крестьяне всех окрестных деревень собрались в поле около деревни. Увидев внушительных размеров толпу, тихвинский предводитель дворянства отступил вместе с командой и срочно запросил прислать ещё две роты солдат. В своем донесении новгородскому губернатору о причинах волнения крепостных крестьян тихвинский предводитель дворянства сообщал, что «крестьяне до такой степени были отягощены оброком и работами, что некоторые из них почти не имели сил и возможности оплачивать и исполнять оные…»[39].

Прибывшая вскоре команда военных поселян под командованием генерала Бергмана подавила крестьянские волнения и жестоко расправилась с крестьянами. Зачинщики волнений были арестованы[40]. Над ними в 1827 году состоялся суд, по решению которого последовало повеление императора Николая I: «Наказать кнутом одного из самых дерзких, остальных, приговоренных к кнуту, наказать плетьми по 40 ударов и сослать в Кронштадт, в арестантскую роту»[41]. 

Во время восстания новгородских военных поселян в 1830 году,  граф А.А. Аракчеев скрывался в усадьбе Авдетово тихвинского помещика А.П. Унковского. Новгородским дворянам удалось удержать от волнений своих крепостных крестьян. Император Николай I остался доволен действиями новгородских помещиков и пожелал принять у себя в дворце в Царском Селе в августе 1831 года депутацию новгородского дворянства, составленную из представителей разных уездов губернии. При встрече император выразил «…благодарность за сохранение спокойствия среди возникшего возмущения»[42].

В середине XIX века одной из форм протеста крепостных крестьян стало их бегство от своих хозяев. Оно приняло масштабные формы. По свидетельству Н.А. Качалова на северо-востоке Тихвинского уезда, в ближней и дальней округе его имения Пелуши, находилось несколько тысяч беглецов, укрываемых местным вепсским населением. Воинские команды безуспешно пытались их изловить и возвратить помещикам.

Во время Крымской войны (1853-1856 гг.) в очередной раз возникла необходимость организации народного ополчения для защиты российских рубежей. В отличие от дворян крепостные крестьяне с большим желанием поступали в его ряды, надеясь на освобождение от крепостной неволи после окончания войны. Они были разочарованы не получив свободы. В тоже время император Александр II понял необходимость отмены крепостного права и повелел приступить к подготовке крестьянской реформы.

 

Реформа управления государственными крестьянами.

Значительную часть населения Тихвинского уезда в первой половине XIX века составляли государственные крестьяне.  Их  предки  были крепостными   тихвинских и новгородских монастырей.   Отдельными  указами  императора Петра I и манифестом Екатерины II о секуляризации церковных владений бывшие монастырские крестьяне были переведены в разряд государственных крестьян. По данным на 1844 год, в Тихвинском уезде проживало 15 913 государственных крестьян,  561 удельный крестьянин и 249 вольных хлебопашцев.[43]

Управление государственными крестьянами, обложенных подушным оброком и различными повинностями, сопровождалось многочисленными злоупотреблениями и произволом чиновников. Император Николай I решил провести реформу управления государственными крестьянами, а в случае её удачи, начать сближение положения помещичьих крепостных крестьян к правам и обязанностям государственных крестьян.

С этой целью 26 декабря 1837 года было учреждено особое Министерство государственных имуществ во главе с графом П.Д. Киселёвым. Это был один из немногих министров  императора Николая I, который был близок к декабристским кругам и сохранил свои либеральные взгляды на всю жизнь. Поэтому, проведённая им реформа управления государственными крестьянами, оказалась одной из лучших реформ николаевского времени. Многие её положения легли в основу реформы освобождения крестьян от крепостного права 19 февраля 1861 года.

Согласно основным положениям реформы управления государственными крестьянами, каждая губерния была разделена на несколько округов, каждый округ - на несколько волостей, каждая волость - на сельские общества,  включающие в себя только сёла и деревни  населённые государственными крестьянами. Новгородская губерния была разделена на пять хозяйственных округов - Новгородский, Тихвинский, Валдайский, Череповецкий и Кирилловский. Тихвинский хозяйственный округ, в котором проживало около 16 тыс. государственных крестьян обоего пола, располагался на территории Тихвинского и Устюженского уездов. Он был разделён на 2 волости – Кайвакскую, где проживали государственные крестьяне в количестве 3799 душ муж. пола  и Большедворскую - 4119 душ мужского пола[44].  Данные волости делились на сельские общества: Усть-Шомушское, Новинское, Кузьминское, Окольское, Горское, Деревское, Овинецкое и Большедворское.

Центром Усть-Шомушского сельского общества государственных крестьян была деревня Кайвакса. Земли государственных крестьян и казённые земли располагались вдоль рек Тихвинки и Сяси, значительным массивом среди частновладельческих земель. Государственные крестьяне жили в деревнях Усть-Шомушка, Горелуха, Ялгина Гора, Наволок, Новая и Старая Погорелка, Лазаревичи, Терпухино, Валя, Горка.

Деревни государственных крестьян Новинского сельского общества располагались вдоль реки Паши. Кузминское сельское общество включало в себя поселения  Куневичи и Ульяница близ Шугозера, центром Окольского сельского общества было Новое Село близ Тервиничей. На юге Тихвинского уезда располагалась Овинецкое сельское общество государственных крестьян, включающее далеко расположенные друг от друга сельские поселения, одно в Ругуе, а другое на реке Воложбе с центром в деревне Овинец.

Большое количество деревень на землях, населённых государственными крестьянами, находилось в верхнем течении реки Тихвинки. Горское сельское общество имело центр в д. Горки. В него входили деревни Михалёво, Семёново, Григоркино, Слизиха и другие. Ниже по течению реки расположились земли Деревского сельского общества с сельскими поселениями Дерева и Труфаново. В Большедворском сельском обществе государственные крестьяне проживали в деревнях Большой Двор и Астрача, а также в деревнях,  расположенных в верховьях реки Рядани – Ивановская и Новли.

В 60-х гг. XIX века были проведены изменения в административном делении селений государственных крестьян. Прежние две волости (Кайвакская и Большедворская) были ликвидированы. Большинство старых сельских поселений были преобразованы в волости. В них были созданы новые сельские общества, состоящие из 1 - 5 деревень, во главе с сельским старостой. Новое административное деление государственных крестьян в дальнейшем слилось с административным делением крестьян, освобожденных от крепостной зависимости.

Общинные земли государственных крестьян, как правило, располагались рядом с казёнными (государственными) землями и лесными дачами.  За небольшую оплату или несложные трудовые повинности  государственные крестьяне частично использовали казённые земли под пастбища и сенокосы. Слово казённая,  казённый  повсеместно встречается в местной топонимике. Это населённый пункт на р. Тихвинке - Казённое Село, местность “Казённая” у деревни Новли и около бывшей деревни Ивановской, существовавшей на месте г. Пикалёва.  Использование лядин для посевов овса и сенокосов в лесных угодьях  приносило взаимообразную выгоду. Крестьяне получали в пользование неистощенную землю, а лесное ведомство - проложенные крестьянами дороги в лесных дачах.

Обеспеченность землёю государственных крестьян в Тихвинском уезде была высокой. В 1853 году они использовали под усадьбами, огородами, пашней, сенокосами и выгоном для скота 20 662, 61 десятины земли. К их селениям было приписано 143 271 десятина  леса, а всего в пользовании государственных крестьян находилось 202 812 десятин земельных угодий, включая неудобь. Пашенные земли сельских обществ подлежали уравнительному разделу в соответствии с количеством душ в семье.  Земли, удобные для подсеки или сенокос, также подлежали разделу, но фактически ими пользовались те крестьянские семьи, которые имели работников и скот  для их обработки. При наличии удобных земельных угодий до 15 десятин и более на одну семью вопрос о недостатке земельных наделов фактически не существовал.

Численность государственных крестьян в Тихвинском уезде постепенно возрастала. В 1853 году их насчитывалось 17 496 человек, из них мужское население составляло 8 355 душ. Все они проживали в сельской местности, в основном, сравнительно небольших деревнях, насчитывающих вместе 3004 двора. Поголовье основного скота было следующим:  лошадей насчитывалось 3 918, крупного рогатого скота – 11 321 голова[45].

Существенное влияние на положение государственных крестьян края оказало сооружение Тихвинской водной системы, расцвет которой пришелся на середину XIX века. Экономическая активность государственных крестьян Тихвинского уезда была намного выше, чем в соседних уездах Новгородской губернии. По официальным данным, их основное занятие было земледелие.  Проведенный в середине 1850-х гг. Министерством государственных имуществ сбор статистических данных о занятиях и промыслах государственных крестьян в Новгородской губернии опровергает данное утверждение.

Работы по обслуживанию Тихвинской водной системы, заготовке и сплаву леса, занятия мелкой торговлей, извозом, ремеслами и другими работами по найму фактически отодвинули в семьях тихвинских государственных крестьян земледелие на второй план. Старых патриархальных семей, строящих своё благополучие на обработке земли и сборе с неё урожая, в данном временном периоде фактически не осталось. Они возникнут снова в связи с упадком Тихвинской водной системы.

К середине XIX века имущественная дифференциация среди тихвинских государственных крестьян  существенно возросла. Многие из них приступили к накоплению первоначального капитала. По состоянию на 1853 год, владельцами постоялых дворов были 65 человек, 17 человек владели водяными мельницами, кожевенные заводы открыли 8 человек, а 5 человек выполняли заказы на выпечку хлеба в своих пекарнях. Торговцев, включая мелких разносчиков съестных и мелочных припасов, было 125 человек.

Значительное количество государственных крестьян было привлечено к обслуживанию Тихвинской водной системы. Содержателями более крупных судов – тихвинок - были 10 человек, более мелких судов – паузок, используемых при транспортировки грузов на сясьских и тихвинских порогах – 63 человека. Крестьян, берущих подряды на сгонку водою леса и барок с дровами, ремонт дорог (фишевника) и шлюзов, было 282 человека. Два человека являлись содержателями почтовых станций[46].

Лоцманов, занимающихся проводкой судов по водной системе было 341 человек. Учитывая, что за сезон один лоцман проводил несколько судов, можно утверждать, что подавляющее большинство лоцманов на Тихвинской водной системе, было выходцами из государственных крестьян. В число работающих на системе караванных судорабочих, носовых, коренных, сгонщиков и погонщиков с лошадьми и безлошадных  нанималось 2103 человека из государственных крестьян.

Дорожным извозом занималось 2600 человек, большинство из них работало в зимний период, доставляя лес и дрова к пристаням. Деревенским ремеслом занимались 604 человека. Среди них наиболее многочисленными были плотники деревенские – 226 человек, сапожники домашние – 110 человек, углежоги – 69 человек, бондари – 42 человека, кузнецы в селениях – 29 человек, портные деревенские ходячие – 20 человек и  т.д. На сплав леса выходило до 1740 человек. Охотою занимались 165 человек, а рыбной ловлей по малым озерам и рекам сетями и мережами - 34 человека[47].

Небольшая часть тихвинских государственных крестьян работала в городах и крупных пристанях. Среди них были приказчики в лавках и сидельцы в кабаках, половые (официанты), кучера и развозчики по найму. Некоторые из крестьян фактически стали заводскими мастеровыми. Пилоставами на лесопильных заводах работало 6 человек, пильщиками – 15 человек, на мукомольных заводах и крупных мельницах работало до 262 человек.

Всего в Тихвинском уезде по данным Министерства государственных имуществ в 1853 году неземледельческими занятиями и промыслами занималось 8587 человек из числа государственных крестьян. При этом,  фактических работников в числе государственных крестьян было 4412 душ мужского пола.[48] Данное несоответствие в цифрах свидетельствует о том, что большинство тихвинских государственных крестьян в течение года занималось несколькими видами сезонных работ и промыслов. Всё это также подтверждает высокую экономическую активность государственных крестьян и их свободное перемещение в пределах Новгородской губернии.

За жизнью и бытом, занятиями и нравственным состоянием государственных крестьян был постоянный контроль со стороны государства и церкви. Управление ими было довольно сложным. В губернских центрах были образованы особые палаты государственных имуществ со штатом чиновников.

В Тихвине находилось окружное управление государственных имуществ. Окружным начальником в 1845-1847 гг. был отставной флота лейтенант Александр Иванович Афанасьев. В 1861 году начальником являлся надворный советник О.О. Байер, его помощниками были коллежские асессоры Е.М. Ильин и А.И. Юшков, письмоводителем служил губернский секретарь Ф.А. Предтеченский. Врачебное обслуживание государственных крестьян округа возлагалось на лекаря А.В. Лесницкого, уполномоченным от казны по полюбовному размежеванию земель Тихвинского округа был назначен  К.С. Антель, государственные леса в уезде контролировал  лесничий А.Ф. Обернибесов.[49]

В волостях государственных крестьян выбирался волостной старшина и два заседателя. При них находился писарь. Сельский сход, «мир», избирал в сельском обществе старосту.

Волостной старшина обладал административными правами, мог приговорить крестьянина к штрафу до 1 рубля, наказать его ударами палок до 20 раз и даже посадить под арест на срок до шести дней. Старшины и старосты находились под прямым контролем уездных чиновников. Для суда над государственными крестьянами имелись волостные и сельские судебные расправы. В помощь окружным чиновникам, старшинам и старостам назначались сборщики податей, смотрители запасных хлебных магазинов, сотские и десятские.

Наличие громоздкого, дорогостоящего аппарата управления государственными крестьянами должно было, по убеждению правительства и самого императора Николая I, держать их под строгой государственной опекой и способствовать их благополучию, а также постепенно развивать местное самоуправление.

На деле положение государственных крестьян продолжало оставаться тяжелым. Кроме денежного оброка, составляющего в 1829 году 9 рублей с души мужского пола, существовали другие налоги и повинности.  Деньгами выплачивались земские повинности и мирские сборы. Эта статья была очень неопределенной и служила в руках местной администрации средством наживы.

Тяжелым бременем для крестьян были натуральные повинности – починка и постройка мостов и дорог, военные постои  военных команд, базирующихся на Тихвинской водной системе, поставка подвод, лесная охрана, выделение понятых и т. д. Дорожная и подводная повинности, при обширной территории и малонаселенности уезда, оказывались порою вовсе непосильными.

Однако в целом положение государственных крестьян было, несомненно, лучшим, чем положение частновладельческих крестьян, находившихся в крепостной зависимости, и проживающих рядом в соседних деревнях. В селениях государственных крестьян поддерживался внешний порядок, улучшалось крестьянское хлебопашество и скотоводство. В 40-х годах XIX  века началось широкое внедрение посадок картофеля, что вначале вызвало “картофельные бунты” государственных крестьян, но со временем картофелеводство привилось и получило широчайшее распространение. Для гарантии от последствий неурожайных лет в сельских обществах государственных крестьян сооружались запасные хлебные магазины, оказывалась помощь погорельцам, кое-где начали открывать больничные и ветеринарные пункты.

Автор реформы управления государственными крестьянами граф П.Д.Киселёв улучшение крестьянского хозяйства связывал с распространением начального школьного образования. Он добился издания указа от 27 июня 1842 года о учреждении в казённых селениях приходских училищ.  Согласно указу, цель “киселёвских школ” заключалась в “... распространении и утверждении между государственными крестьянами религиозно-нравственного образования и первоначальных, более или менее для каждого сословия нужных сведений”.

В Тихвинском уезде были открыты две таких школы: Пашекожельская и Озерская.  Обучение в “киселёвских школах” сводилось к изучению Закона Божия, грамоты и первых четырёх действий арифметики. Дополнительно вводилось церковное пение и занятия садоводством и огородничеством. В школах обучались дети с 8 лет, как мальчики, так и девочки, но последних были единицы. Преподавание в школах возлагалось на сельских священников, занятия проводились лишь в зимнее, свободное от полевых работ время.

Несмотря на благие намерения графа П.Д. Киселёва, создание школ шло очень медленно. Не приветствовалось оно и крестьянами, так как содержание школ производилось за счёт дополнительного обложения государственных крестьян. В дальнейшем, с открытием новых приходских училищ, постепенно началось массовое распространение грамотности в Тихвинском крае.

Реформа управления государственными крестьянами графа Киселева имела положительное значение для будущего России. Она послужила прообразом общинного и административно-территориального устройства освободившихся крепостных крестьян в результате реформы 1861 года.

 

Уездный город Тихвин в дореформенный период.

Уездный город Тихвин Новгородской губернии располагался по обоим берегам  реки Тихвинки при впадении в неё ручьев – Вяжицкого и Введенского. Город находился на слегка холмистой местности, но были и низинные участки, заливаемые вешней водой. В середине XIX века общая приписная к городу территория, вместе с городской и загородной землей, включающей поля, луга и лесные участки, составляла 11 950 десятин. Площадь городской территории, застроенной жилыми домами и окруженной валом, составляла 372 десятины.[50] В состав города также входили слободы: Стретилово, Заболотье, Пещерка и Паголда, в которых проживали мещане. В Стретиловской слободе, кроме мещан, обосновались  государственные крестьяне.

Тихвин находился на пересечении важных водных и сухопутных путей, оказывающих существенное влияние на состояние и развитие города. По сухопутным шоссе и дорогам через город проходили государственные почтовые тракты – Ярославский и Сибирский, совпадающие своими трассами от Санкт-Петербурга до Ярославля. Тихвин находился на 245-й версте государственной почтовой дороги № 2, которая далее от Ярославля шла к Казани и заканчивалась в Уфе (2012 ¼ версты).

Самая протяженная в России почтовая дорога № 5 (Сибирская) также начиналась в Санкт-Петербурге, и через Чудово – Грузино – Оскуй – Кокуй – Тихвин (245-я верста), продолжалась дальше через Сибирь до Петропавловска-Камчатского. Её протяженность составляла 13 018 верст.[51]  По почтовым трактам была налажена почтовая связь.

Почтмейстером Тихвинской почтовой конторы в 1846 году был надворный советник Федор Степанович Головин, Соминской почтовой конторы коллежский секретарь Петр Антонович Матович. В 1860 году Тихвинская почтовая контора отправляла почту по 3-м направлениям 2 раза в неделю по вторникам и субботам на Санкт-Петербург, Москву и Новгород через Чудово, а также на Сомину, Череповец, на Ярославский тракт и на Новую Ладогу по обывательскому Ладожскому тракту.  Соминская почтовая контора отправляла почту на Тихвин по пятницам и понедельникам и на Устюжну по воскресениям и средам.

Река Тихвинка, являющаяся составной частью Тихвинской водной системы, разделяла город на две неравные части. В западной части города на реке находилась Тихвинская пристань, ставшая экономическим центром города.

Административный и торговый центры города располагались вокруг центральной площади,  вымощенной камнем. Городские улицы, намеченные планом XVIII века, пересекались под прямым углом. Число их достигало 50. В городе, по состоянию на 1843 год, имелось 42 каменных и 1084 деревянных дома, построенных в основном по типовым проектам.  В 1829 году тихвинцам разрешили строить деревянные дома на боковых улицах и окраинах города, используя в основании деревянные стулья, при этом последние должны быть, зашиты досками и выкрашены так, чтобы представляли вид каменного фундамента.[52]

Новое строительство домов едва покрывало потери от пожаров и разобранных домов, ввиду  ветхости и невозможности проживания в них. В 1859 году было построено 8 частных деревянных домов[53]. В 1861 году в городе насчитывалось 43 каменных и 1076 деревянных домов. Два каменных дома были казенными, дворянам принадлежало 5 каменных и 55 деревянных домов, в 21 деревянном доме проживали священно-церковнослужители, в 15 – монастырские служители, остальные принадлежали купцам и мещанам.[54]

Население города Тихвина в 1843 году насчитывало 5 608 человек (2 746 мужчин и 2 962 женщины). Мещане составляли подавляющую часть населения, их в городе проживало 4 196 человек. Купеческое сословие достигало до 419 человек, отдельно к ним были приписаны цыгане в количестве 42 человек. Дворян и чиновников, проживающих в городе, было 133 человека. Белого и черного духовенства имелось 187 человек.[55] Прирост населения в Тихвине шел медленными темпами. В 1858 году родилось 327 человек, смертность составила 311 человек.  В данном году население Тихвина составило  6 149 человек. Население уезда прирастало более интенсивно. Превышение рождаемости над смертностью в 1858 году достигло 1027 человек. Всего в уезде  имелось  67 458  жителей.[56]. 

Подавляющее число из них было православными, представителей других религий насчитывались единицы. По заниженным официальным данным, в Тихвине в 40-х годах XIX века проживало 78 старообрядцев, в уезде – 278. К 60-м гг. XIX века в Тихвине было 40 раскольников, в уезде насчитывалось 405 человек. Потребности их культа в городе обеспечивала старообрядческая молельня. Православных церквей в городе, вместе с монастырскими, было 17, одна из них – деревянная. Часовен имелось – 8. В уезде насчитывалось 47 православных приходов.

Три монастыря, расположенных в городе и пригороде, и один поблизости в уезде, имели в  жизни города Тихвина большое значение вследствие нахождения в них важных православных святынь, являющихся объектами поклонения богомольцами из близких и далеких мест. В Тихвинском Богородицком Успенском большом мужском  и Николаевском Беседном мужском монастырях в 1843 году монашествовало 46 человек, в Тихвинском Введенском женском монастыре обитало 55 монахинь и послушниц. В расположенном в уезде Антониевом Дымском монастыре числилось 28 иноков.[57]  В 1860 году в уезде была открыта вновь Реконская Троицкая пустынь.

В административно-полицейском  отношении город управлялся городничим, который был ответственен перед новгородским губернатором. Полиция, находящаяся в подчинении у городничего состояла из частного пристава, двух квартальных надзирателей, 16 человек десятских, 6 сторожей и 8 будочников. Все они выбирались на определенный срок из разных слоев городского общества. Город для лучшего полицейского управления был разделен на две части. Граница между ними проходила по улице Екатерининской, основной магистрали города.

Полиция тщательно следила за порядком в городе. За бродячий по улицам скот его хозяева платили штраф в городскую казну. Штрафовались  на сумму в 3 рубля домохозяева, которые не объявляли полиции о приезжающих к ним и  отъезжающих от них лицах. Длительное время полиция выполняла в городе функции пожарных, для чего на средства из городской казны был закуплен пожарный инвентарь. Вследствие недостаточности городских доходов Тихвина в 1836 году было разрешено на содержание городской полиции производить из казны по 2 тыс. рублей ассигнациями в год. В дальнейшем городские доходы увеличились, и к 1843 году они сравнялись с расходами.[58]

Уровень преступности был невысоким. На содержание городской тюрьмы было истрачено в 1859 году, включая продовольствие арестантов, бельё, одежду и обувь 607 руб. 73 коп. На содержание выездной, на 4-х лошадях пожарной команды со штатом 7 человек, обеспеченных необходимым пожарным инвентарем того времени, потребовалось из городской казны в 1860 году 975 руб. 29 ¼ коп.  В  данном году в городе произошел всего 1 пожар, сгорел 1 дом. В предыдущем, 1859 году, в Тихвине пожаров не было. Хуже обстояло дело в уезде. В данный период ежегодно происходило до 8 пожаров, в 1859 году сгорело 27 домов, мельница и усадьба[59], в 1860 году – 16 домов[60].

Тихвинский уезд в полицейском отношении в конце 1830-х гг. был разделен на три стана. 1-й имел центром Липную Горку в 21 версте от Тихвина, 2-ой – Еремину Гору в 50 верстах от Тихвина , 3-й – Обрино в 45 верстах от Тихвина. В 1846 году становыми приставами в них были соответственно титулярный советник И.В. Михайлов, штабс-капитан И.С. Коротнев и коллежский секретарь Е.А. Злобин. К 3-му стану Тихвинского уезда примыкал 3-й стан Устюженского уезда с центром на Соминской пристани в 126 верстах от Устюжны. Его становым приставом в данный период был подпоручик М.П. Андреянов[61].

На должность городничего в уездных городах России обычно назначали отставных армейских или флотских офицеров. Первым тихвинским городничим в период царствования Николая I был капитан Павел Степанович Шамшев, определенный на данную должность в 1826 году.[62] В 1829 году его сменил штабс-капитан Иван Михайлович Вартминский, находившийся на данной должности до 1839 года. Следующий тихвинский городничий - полковник Генрих Кондратович Зенгбуш управлял городом до 1842 года. Затем на короткое время на должность городничего был определен поручик Доможиров, смененный коллежским асессором Владимиром Васильевичем Васильевым.

В 1847 году тихвинским городничим был полковник в отставке Урван Дмитриевич Денисьев, когда-то блестящий гвардейский офицер. Под стать ему была жена, светская дама, сумевшая быстро промотать громадное наследство и уйти от мужа. Дочь удалось устроить в Смольный институт. Позднее она стала широко известной журналисткой, подписывающееся псевдонимом Синее домино[63].

Городничее правление в Российском государстве прекратилось в начале 60-х гг. XIX века в связи с реформами императора Александра II. Тихвинским городничим в 1855 – 1861 гг.  был  штабс-капитан Леон Петрович Шпаковский, кавалер ордена Станислава 3-й степени и знака отличия за XXX лет беспорочной службы. В 1862 году его сменил последний тихвинский городничий подполковник Петр Данилович Ковалин, кавалер ордена св. Анны 2-й степени.

Городское общественное самоуправление, предназначенное для управления городским хозяйством, а также общественными и судебными делами лиц городских сословий состояло из городской думы, во главе с избираемым городским головой, магистрата, городового депутатского собрания, сиротского и словесного судов[64].

Городская дума, во главе с городским головой, была распорядительным органом городского самоуправления и избиралась владельцами недвижимости, купцами, именитыми гражданами, ремесленниками и посадскими людьми. В 1827 году  тихвинским городским головой был купец 2-й гильдии Василий Иванович Брюшков.  В 1861 году во главе городской думы стоял городской голова купец 3-й гильдии Иван Родионов. Гласными (депутатами) думы были: избранный от обывателей купец 3-й гильдии Матвей Иванович Кривоборский, от купцов – Иван Дементьевич Кононов. От мещан были избраны гласные мещане Яков Ефимович Бросин и Федор Богданов. Письмоводителем думы являлся коллежский регистратор Михаил Павлович Протопопов[65].

Городовой магистрат  был сословным выборным органом городского управления. Он ведал вопросами городского хозяйства и  имел функции сословного суда, юрисдикция которого распространялась на  купцов и мещан. Магистрат состоял из двух бургомистров и четырех ратманов, избиравшихся из купцов и мещан на три года.  В 1827 году тихвинскими бургомистрами были купцы 3-й гильдии Даниил Сидорович Келарьков и Степан Петрович Маклаковский. Ратманами были избраны купец 3-й гильдии Николай Иванович Калистратов, мещанин Савва Маркович Шевелев, купеческий 3-й гильдии сын Иван Григорьевич Лялин и купеческий сын Иван Иванович Бередников.[66]

Словесный суд (торговый) состоял при городском магистрате. Судьи и члены его избирались из купцов и мещан. Предназначался словесный суд для устного разбора мелких гражданских дел. Сиротский суд устанавливал опеку и осуществлял контроль над осиротевшими детьми.

Благоприятные экономические условия, в которых оказался город Тихвин в период наибольшего расцвета Тихвинской водной системы, позволили пополнить городскую казну и не бояться допускаемых иногда перерасходов городского бюджета. В 1859 году городские доходы достигли 21 647 руб. 29 ½ коп.,  расходы составили 23 724 руб. 47 ½ коп.  Перерасход в 2 077 руб. 18 коп. был покрыт из остатков прежних лет, и в резерве ещё осталось 13 075 руб. 84 коп[67].

В городе Тихвине располагались уездные органы управления. Полнота власти в уезде принадлежала помещикам. Потомственное дворянство собиралось в Новгороде на свои собрания, совместно с дворянством других уездов избирали  губернского дворянского предводителя и других выборных лиц. Там же на уездных собраниях избирали уездного предводителя дворянства и должностных лиц в дворянскую опеку, уездный суд, попечителей хлебных запасных магазинов, а также представителя в губернское депутатское собрание. В 1861 году им был полковник Дмитрий Иванович Головцын.

Уездного предводителя дворянства, в силу имевшихся у него полномочий, часто называли начальником уезда. В канун реформ императора Александра II он получил дополнительные права.  В 1861 году тихвинский уездный предводитель дворянства  титулярный советник Фок Александр Александрович был председателем  только что  созданного для проведения крестьянской реформы уездного мирового съезда. Он также  председательствовал в старых органах уездного управления, таких как - дворянская опека, дорожная комиссия, уездное отдельное о земских повинностях присутствие, уездный комитет общественного здравия и оспенный, уездный совет городской больницы и т.п.

В дореформенный период в Тихвине размещались окружное управление Министерства государственных имуществ, заведовавшее государственными крестьянами, а также представители государственных налоговых органов и уездное  казначейство. В 1861 году тихвинским казначеем был коллежский секретарь К.И. Михайлов. Город Тихвин был определен местом жительства винного пристава коллежского секретаря Н.Н. Соколова и соляного пристава коллежского асессора М.И.  Лебедева. Соминская пристань Устюженского уезда входила в зону действия винного пристава  коллежского асессора Д.И. Масленникова.  В  Тихвине располагалась армейская инвалидная команда во главе с поручиком М.И. Пористовым. В городе также квартировал начальник II отделения II Округа путей сообщения полковник И.А. Каллисский. Остальные сотрудники управления во главе с помощником начальника подполковником М.Ю. Джаксоном находились при Рязанском шлюзе.

Некоторое развитие в середине XIX века получило медицинское обслуживание населения Тихвинского края. С середины 1830-х гг. в Тихвине работал врач Адольф Мартынович Рейхерт. В 1844 году он выполнял обязанности уездного врача, а городским врачом работал Дмитрий Гаврилович Карпинский. В 1856 году последний выполнял обязанности уездного врача, а на должности городского врача практиковал Генрих Максимович Бланшан. Под контролем уездного комитета общественного здравия в 1861 году в Тихвине работал уездный врач Захар Николаевич Шатрар, награжденный знаком отличия за беспорочную службу в течение 20 лет,  и продолжал свою службу городской врач    Г.М.  Бланшан. В штате больницы также состояла  повивальная бабка Мария Добросердова. Медицинскую помощь государственным крестьянам уезда оказывал окружной  лекарь Антон Бенедиктович Лесницкий. В Тихвинской городской больнице в 1860 году на излечении находилось 77 мужчин и 9 женщин, в богадельне содержалось 11 мужчин и 32 женщины.[68] Казенной аптеки в городе не было, в 1860 году работала частная («вольная») аптека.

На Тихвинской водной системе действовали ведомственные больницы в Тихвине и на Соминской пристани. Лекарем Тихвинской больницы был в 1860 году надворный советник Д.Г. Карпинский, а лекарем Соминской больницы – коллежский асессор Г.Ф. Гензельман.[69]

Значение Тихвина как крупного центра внутренней торговли постепенно падало, при существенном росте транзита товаров по Тихвинской водной системе к середине XIX века. Отдельные, наиболее оборотистые купцы покидали Тихвин и перебирались в Санкт-Петербург. Другие, занимаясь предпринимательством в столице, не теряли связи с Тихвином.  Всего по состоянию на 1848 год в городе имелось 62 купца, среди которых купцов 1-й гильдии – 1,     2-ой гильдии – 5. Купцы 3-й гильдии (56 человек) имели незначительные капиталы, так как вся сумма их доходов достигала лишь 134 400 рублей.[70] Мелкие купцы, как правило, имели в городе собственные лавки, число которых было в 1843 году 136.[71]  К 1859 году число купцов увеличилось до 99 человек, из них 2-й гильдии насчитывалось 3 человека, 3-й гильдии – 96 человек.[72] В 1860 году купеческие торговые свидетельства подтвердили 92 человека, из них 1-й гильдии – 1, 2-й гильдии – 2, 3-й гильдии – 89 человек. Число лавок к 1860 году сократилось до 61, две из них принадлежали тихвинским монастырям, остальные частным лицам.

К началу 60-х годов XIX века примечательными тихвинскими купцами по торговым оборотам были купцы    2-ой гильдии Николай Иванович Базырин и Иван Иванович Фалев, а также купцы 3-й гильдии Иван Петрович Дубровин и Михаил Тимофеевич Белоносов.

В середине XIX века в Тихвине ежегодно действовали несколько ярмарок, большинство из которых были незначительными по привозу товаров. Рождественская ярмарка проводилась с 23 по 28 декабря, торг шел хлебом и другими съестными припасами, сбыт которых оценивался в 6000 рублей. В конце 1850-х гг. Рождественская ярмарка не проводилась.

Основная тихвинская Сборная (мартовская) ярмарка статистами российского государства отмечалась как второклассная.[73] Предметами торговли были хлеб, ткани, колониальные (импортные) товары. На неё съезжались купцы из Санкт-Петербурга, Москвы, Новгорода, Ярославля, Старой Руссы, Устюжны, Олонца, Пошехонья, Красного Холма. В середине 1840-х гг. привоз товаров производился на сумму 215 000 рублей. Сбыт достигал до 100 000 рублей[74].

В конце дореформенного периода обороты тихвинской Сборной ярмарки  несколько увеличились, несмотря на их падение в отдельные годы. В 1859 году на ярмарке было явлено товаров на сумму 210 950 рублей, а продано всего на 77 675 рублей. В 1860 году товаров привезли на сумму 254 110 руб., а продали на 135 335 руб.

На третью тихвинскую Богородицкую или Петровскую летнюю ярмарку в 1860 году привоза товаров не было[75]. В предыдущем 1859 году Богородицкая ярмарка была открыта с 23 июня на 10 дней. Товаров было привезено на 12 000 рублей, а удалось продать всего на 4 275 рублей.[76] Торги на ярмарках, Середокрестенской и Покровской также были незначительны. Они посещались лишь горожанами и  жителями окрестных сел и деревень. Кроме того, в Тихвине, по воскресениям и четвергам, проводились базары.

Для  развития деловой активности в г. Тихвине недоставало кредитного учреждения, выдававшего жителям необходимые ссудные средства. В 1851 году встал вопрос о создании Тихвинского городского общественного банка. Деньги на его учреждение поступили по завещанию санкт-петербургского купца I гильдии С.Ф. Чаплина родом из Тихвина. Но правительственное разрешение на открытие Тихвинского городского общественного Чаплиных банка последовало только через 12 лет, в 1863 году.[77]

Самым оживленным местом в городе Тихвине в середине XIX века была пристань, где  заключались  торговые сделки и нанимались работники, шла погрузка и разгрузка судов. Ежегодно отсюда в разные места отправлялись до 2 300  судов с товарами на сумму до 5 980 000 рублей, и прибывало до 2 500 судов с товарами стоимостью до 5 900 000 рублей.[78] Судов, следующих транзитом, насчитывалось до 4 000 – 5 000 в каждом из двух направлений. На Тихвинской водной системе Тихвин являлся крупным перевалочным пунктом. К середине XIX века пропускная способность водной системы достигла максимальных значений. Часть судов из-за коротких сроков навигации разгружались здесь и отсюда в Петербург и Сомино грузы следовали зимним путем по сухопутью. Упадок Тихвинского водного пути  начал ощущаться лишь с конца 50-х – начала 60-х годов XIX века.

Промышленность Тихвина и уезда в середине XIX века достигла некоторого развития.   Стабильно работали предприятия, занятые распиловкой леса, которые в 1846 году произвели продукции на сумму 200 тыс. рублей серебром.[79]  К 60-м гг. XIX века объемы переработки лесной продукции на месте несколько сократились, при увеличении поставок бревен и дров в Санкт-Петербург. В 1859 году  в уезде имелось 10 лесопильных заводов, два самые крупные из них расположенные при Усть-Капше, выдали продукции на 75 600 рублей. Четыре лесопильных завода в данном году бездействовали. Скипидарный завод, расположенный в Вельских харчевнях Воскресенского Лученского погоста и работающий на отходах лесного производства, в 1860 году дал продукции на 224 рубля.[80]

На первое место по стоимости выпускаемой продукции вышли мукомольные (крупчатые) предприятия. Два завода, расположенные в трех верстах от Тихвина при Новгородском шлюзе, дали продукции в 1859 году на 391 290 рублей, в 1860 году на 462 194 рубля. Кроме данных заводов в Тихвине в 1859 году находились 2 кожевенных завода (продукция - 344 руб.), 2 свечных завода (1325 руб.) и 1 кирпичный завод, давший продукции по заказу на 350 рублей. В 1860 году к работе подключился второй кирпичный завод, вместе они дали продукции в 1860 году на 650 рублей.

В Тихвинском уезде в 50-х гг. XIX века стабильно работали фаянсовый завод Фока в Новом селе близ Тервиничей, выпускавший продукции ежегодно в среднем на 6000 рублей, и винокуренный завод графини Ламздорф в усадьбе Перекола  с продукцией на 3 960 рублей в 1859 году и 8100 рублей в 1860 году. Выпуск продукции на других заводах уезда был небольшим. Два свечных завода, расположенных в Фишевой Горе, которая в данный период входила в состав уезда, произвели свечных товаров в 1859 году на 350 рублей. Шесть кожевенных заводов расположенных в Лазаревичах, Заручевье, Недашицах, Дмитрове, оценили свою продукцию в 1200 рублей, а два кирпичных завода, расположенные в селах Кулатино и Креминичи, выпустили кирпича всего на 230 рублей.[81]

Тихвинское ремесленное производство ещё в первой четверти XIX века приспособилось к удовлетворению потребностей большого числа людей прибывающих в город в навигационный период для работы на Тихвинской водной системе, а также к обслуживанию городского населения, частично сменившего род занятий. В 1843 году в Тихвине было около 100 человек, занимающихся ремеслом. Большую часть из них занимали кузнецы – 44 человека, вторую по численности группу составляли сапожники – 18 человек. Был также 1 часовой мастер и 1 серебряник.[82]

В 1860 году число тихвинских ремесленников достигло 164 человек. Кузнечным ремеслом занимались 22 ремесленника и 2 подмастерья. Столяров насчитывалось 14 человек, лодочных мастеров – 9.  Сапожников насчитывалось 13 человек, портных мастеров – 11, хлеб пекли 9 мастеров, булочников было 7. Тихвинская школа иконописи поддерживалась 5 иконописцами. Имелись также один живописец и два золотых и серебряных дел мастера[83].

В дореформенный период город Тихвин был типичным уездным городом Новгородской губернии, несколько отличавшимся от других своим экономическим благополучием. Население города приспособилось к реальным условиям своего существования на важном транзитном пути, связывающем Санкт-Петербург с губерниями Поволжья. Духовному развитию населения способствовали тихвинские монастыри с их святынями, имеющими общерусское значение. В данный период на тихвинской земле появляются светочи в местной провинциальной среде, занявшие достойное место в русской национальной культуре.