Очерк 3. Древние культуры лесных племён

Очерк 3.   Древние культуры лесных племён

- Медно-каменный век (энеолит).

- Бронзовый век.

- Племена фатьяновской культуры.

- Сенсационное открытие (древнейшая письменность индоевропейцев).

- Городище дьяковской культуры.

Медно-каменный век (энеолит).

Неолитическая первобытная культура бродячих охотников, рыболовов и собирателей Тихвинского края заканчивается ко   II тысячелетию до н.э. Суровые северные климатические  условия задержали на два-три тысячелетия процесс перехода от охоты, рыбной ловли и собирательства, как главных занятий, к примитивному земледелию и скотоводству. Но постепенно переходный  процесс охватил всё возрастающее пространство зоны смешанных лесов Восточно-европейской равнины, пока надолго не остановился на границах южной зоны европейской тайги, там, где проходят  границы Тихвинского края.

Учитывая, что около 2500 лет до н.э. тёплый и влажный атлантичес­кий период сменился суббореальным тёплым и сухим климатическим перио­дом, продолжавшимся до 500 гг. до н.э., можно утверждать, что граница таёжных лесов проходила не южнее как сейчас, а севернее нашего края. О широком наличие широколиственных пород в лесной растительности края свидетельствуют дубовые рощи, произраставшие в изобилии по берегам рек вплоть до конца XVIII века. Это также подтверждается залежами морёного дуба,  долгое время пролежавшего в воде или  сыром  грунте  без доступа воздуха.  За  сотни и тысячи лет он приобретает чёрную окраску и, после добычи и сушки, имеет высокую твёрдость и является ценным ма­териалом для столярных работ. Залежи морёного дуба встречаются на вос­токе края и за его пределами по рекам Чагоде (Чагодоще) и Внине, Колпи, Мологе, Колодне и другим.[1]

Широкое распространение земледелия и скотоводства в зоне смешан­ных лесов происходит в период энеолита и бронзового века. Энеолит, а наряду с ним применяются названия халколит или медный век, переводится как медно-каменный век от латинского «энеус» - медный и от греческого «литос» - камень. Фактически энеолит, как название историко-археологи­ческого периода, применяется для обозначения конца эпохи неолита и пе­рехода от каменного века и бронзовому, т.е. времени, когда вошла уже в употребление медь, но большинство орудий труда ещё изготовлялись из камня.

Тихвинский  край не располагает запасами медных руд. Ничтожно малые прос­лойки медистого известняка при содержании 0,5% чистой меди или наличие точечных зелёных вкраплений малахита в разных горных породах, которые можно найти в обнажённых обрывах речных долин Воложбы, Рагуши или Па­ши, Ояти и их притоков на северных границах края, не имеют никакого практического значения даже для металлургов глубокой древности. Медь поступала в наш край из других районов. И появиться она могла в нашем крае или в результате культурного обмена между племенами или в виде добычи в период военных конфликтов между ними. И то и другое предполагает наличие усложненной социальной структуры в первобытном обществе и развитых родоплеменных связей.

Ближайшая к нашему краю и древнейшая в Северной Европе мастерская по обработке самородной меди открыта археологами при раскопке стоянки Пегрема в Заонежье (Карелия). В ближайших к ней стоянках были также найдены обломки тиглей глиняных сосудов для переплавки меди, печь, инструмент для ковки металла, кварцитовая наковаленка и каменные моло­точки. Самородная медь, по предположению учёных добывалась здесь же в пластах земли, вскрытых мощным землетрясением, произошедшим около 2200 года до н.э.[2]

В то время, когда в лесостепной и степной зонах Восточной Европы складывались и развивались энеолитические культуры (трипольская, древ­неямная), в лесной полосе по-прежнему господствовал в основном неолити­ческий быт с его каменной индустрией и охотничье-рыболовческим хозяйс­твом. Поэтому говорить о энеолите в нашем крае можно с большой натяж­кой и на археологической карте края самостоятельных энеолитических па­мятников нет.

Принадлежность того или другого поселения к времени эне­олита подчеркивается исследователями лишь в отношении к многослойным памятникам, где люди обитали на протяжении нескольких историко-архео­логических периодов. Это поселения, которые относят также к эпохе ран­него металла, расположенные по рекам Колпь (Лиственка-1), Лидь и её притокам (Лидь-1, Белое-1, Карасинское, Максимово-2), а также в районе оз. Вожанское (Забелье-5, Горюн-2), разведанные и попутно исследованные при изучении памятников неолита Ю.Н. Урбаном, А.Н. Башенькиным, Н.В. Кондратовой (Косоруковой), Е.А. Рябининым. По времени существования все данные стоянки относятся и к периоду энеолита, и следующего за ним, бронзового века.

Бронзовый век.

В III тысячелетии до н.э. человек сделал важное  открытие  -  была  изобретена бронза (сплав меди и олова). Как материал для произ­водства орудий  труда,  она  получила  широкое распространение к началу II тысячелетия до н.э., когда в нашем крае, как и у всех первобытных племён Европы, начался, по определению архео­логов, бронзовый век. Он длился на протяжении всего II тысячелетия до н.э. и в течение его люди бронзового века добились значительных успе­хов в развитии производительных сил, закладывая основу будущей цивили­зации.

Для Тихвинского края - это период освоения производящих видов хозяйс­тва. Земледелие и разведение скота из подсобных занятий превращаются в основные, делают жизнь человека обеспеченнее и менее зависимой от при­родных факторов, чем это было в присваивающий период хозяйства, где главными занятиями являлись охота, рыболовство и собирательство.

Занятие земледелием давало нашим предкам во всё возрастающих ко­личествах ячмень, полбу, просо и репу - культуры среднеевропейские по своему происхождению. По мнению некоторых учёных, Восточная Европа с крупными массивами смешанных лесов, дающими при подсечной системе зем­леделия высококачественное топливо и золу, что обеспечивает высокую урожайность культур, является прародиной земледелия. Хорошее топливо из деревьев и кустарника позволяло прожигать  почву  до  глубины любых корней,  защищая будущий урожай от сорняков, а зола была прекрасным удобрением. Пахотные орудия не использовались. Весь комплекс работ заключался в бороновании засе­янного вручную участка, предварительно очищенного огнём от всякой рас­тительности. Боронование производилось при помощи бороны-суковатки, представляющей часть елового ствола с торчащими сучьями. Такое поле в течение нескольких лет давало высокие урожаи, после чего забрасывалось или превращалось в суходольный луг, столь же необходимый для разведе­ния домашнего скота, как и пойменные луга.

Хозяйство с подсечной системой земледелия ещё долго включало в себя, как равноправные направления деятельности, лесные промыслы, охо­ту и рыболовство. Племена, где эти занятия преобладали, тяготели к ос­военным лесным урочищам и на долгие годы оставались оседлыми, или со­вершали небольшие передвижения. Скотоводство в бронзовый век было так­же необходимо как стабильный источник пищи, но оно не было связано ор­ганически с другими занятиями и племена, у которых оно преобладало, осваивали широкие травяные поймы рек и были склонны к более частым пе­ременам мест обитания.

Племена нашего края, знавшие культуру бронзы, ещё не вышли из первобытнообщинного строя, но у них складывается патриархально-родо­вой строй и начинается разложение первобытнообщинных отношений. Пас­тушечьи фатьяновские племена, пришедшие в наш край, стояли уже на гра­ни военной демократии, создавали союзы племён, в которых возросла роль племенных вождей и военачальников, начинающих сосредотачивать в своих руках основное богатство для того времени - скот и металл. Они также используют религиозные верования как дополнительное и очень сильное средство воздействия на своих сородичей. В верованиях людей бронзового века происходят существенные изменения. На первое место выдвигается культ мужских предков, удачливых военных предводителей. Развиваются культы , связанные с почитанием небесных светил и особенно солнца, особенно это было свойственно предкам индоевропейцев, которые после длительного перерыва вновь появляются в нашем крае.

Племена фатьяновской культуры.

В первой половине II тысячелетия до н.э. в Волго-Окском междуречье и соседних с ним областях широко распространяются новые племена, которые резко отличаются от старого неолити­ческого населения лесной зоны Восточной Европы. Культуру этих племён принято называть фатьяновской  по названию дер. Фатьяново близ Яро­славля, где был открыт первый могильник данной культуры. Племена фатьяновской культуры занимали громадную территорию. На западе границы распространения фать­яновских памятников доходят до Десны и верховьев Днепра, на востоке фатьяновцы доходили до Вятки и Камы.  Северные и южные  границы  менее определены. Южные, по-видимому, не уходили далеко за реку Оку в лесо­степь, а северные границы доходили до нашего края, о чём свидетельствуют находки своеобразной керамики фатьяновцев.

Ближайшие  к Тихвинскому краю памятники фатьяновской культуры расположены на востоке – в бассейне реки Мологи, а на западе они расположились вдоль реки Волхов близ Великого Новгорода (Бронницы), Новой Ладоги (д. Вельсы) и гор. Волхов. Археолог В.И. Равдоникас ещё в начале ХХ века предполагал наличие памятников фатьяновской культуры в Тихвинском крае.[3]

Племена фатьяновской культуры отличались от соседнего населения ярко выраженными особенностями. Основные сведения о материальной куль­туре фатьяновцев собраны по материалам раскопок многочисленных могиль­ников, так как их поселения найти трудно, и они встречаются археологам крайне редко. Особенностью фатьяновских могильников является обряд за­хоронения покойников в скорченном положении на боку. Изредка встречаются парные погребения мужчины с женщиной или коллективные могилы нес­кольких человек.

В фатьяновских могильниках археологи находят много вещей: шаро­видных, богато украшенных своеобразным орнаментом сосудов шнуровой ке­рамики; плоских каменных шлифованных клиновидных топоров, долот, крем­нёвых ножей и наконечников стрел; и, главное, разнообразных боевых сверлёных ладьевидных топоров-молотов, часто покрытых рельефными узо­рами. Находки незаконченных обработкой топоров свидетельствуют о том, что крупнейший в Европе центр распространения этого оружия находился на территории фатьяновской культуры. Именно в основном по типам данно­го оружия вся территория, занимаемая племенами фатьяновской культуры, была разделена археологами на несколько районов данной культуры: ярос­лавско-тверской, московский, чувашский и днепро-деснинский. Необходимо также отметить, что с запада к территории занимаемой фатьяновцами при­мыкала культура боевых топоров и шнуровой керамики Прибалтики.

Фатьяновские могильники богаты и металлическими изделиями. Среди них бронзовые проушные вислообушные топоры, близкие по форме к вол­го-камским и степным катакомбно-кавказким топорам конца III - начала II тыс. до н.э.. Кроме топоров распространены также бронзовые копья, шилья и различные украшения, с орнаментом подобным выполненных на со­судах, что доказывает местную обработку бронзы.

Фатьяновскую культуру на земле оставили скотоводческие племена, разводившие овец, коз, свиней, коров и лошадей. Достоверных фактов о развитии земледелия у фатьяновцев нет, хотя в небольших масштабах оно несомненно было, о чём свидетельствуют встреченные среди фатьяновских древностей каменные зернотёрки.

Жизнь фатьяновцев в окружении обычно враждебно настроенных неоли­тических племён была беспокойной и полной опасностей. Приходилось с оружием в руках отстаивать выпасы и охранять стада. Может быть, по это­му и хоронили фатьяновцы своих мужчин-воинов с оружием, подчёркивая, что они прежде всего были воинами, охраной племени, а не мирными ско­товодами. Фатьяновцы хорошо владели верховым конём, что подтверждается тем, что у носителей культуры боевых топоров широко использовался ка­менный топор-молот. Как оружие пешего боя он совершенно нерационален, а как оружие всадника каменный топор-булава весьма эффективен. Недаром подобное оружие дожило в конных войсках до XYIII века в виде булав и «топоров с поворозою»(темляком).

Не исключено, что фатьяновские племена сами были настоящими раз­бойниками для местных племён, и совершали далёкие походы с грабитель­скими целями. При этом завоеватели могли нести и серьёзные потери. Об этом также свидетельствуют археологические находки. На стоянке Нико­ло-Перевоз на реке Дубне найдены погребения девяти человек, при кото­рых были типичные фатьяновские вещи, а вот наконечники стрел, которыми они были убиты, местные. Находки такого типа не единичны и расположены по всей периферии обитания фатьяновских племён.

Вероятно во время одного из походов, какая-то родоплеменная группа фатьяновцев дошла до нашего края, продвигаясь вдоль притоков Волги - Мологи и Чагодощи. На определённое время они обосновались на поселении Забелье на Вожанском озере, обитаемом со времён мезолита и неолита. Здесь при проведении раскопок неолитического поселения и на­шёл следы обитания фатьяновцев в нашем крае летом 1989 года археолог Ю.Н. Урбан. Фатьяновские племена были индоевропейцами, появились они на тер­ритории Волго-окского междуречья и близлежащих территориях ранее засе­лённых предками угро-финских племён около 1800 г до н.э. и через 300 лет следы их на данной территории исчезают.

 Возможно, фатьяновцы были поглощены основной массой населения лесной зоны и ассимилированы. По другой версии, они переместились в лесостепную зону вместе со своими стадами скота и слились там с другими формирующимися племенами.  Так неудачно завершилась первая попытка части индоевропейцев, представляю­щих предков германцев, балтов и славян, вернуться на историческую ро­дину своих мезолитических предков. Последовавшее через тысячу лет пос­ле фатьяновцев новое продвижение индоевропейцев (теперь уже славян) увенчается успешным освоением ими новых территорий Восточной Европы, в том числе и нашего края.

Сенсационное открытие (древнейшая письменность индоевропейцев).

Летом 1989 года при  раскопках  неолитического поселения Забелье (Соминская волость) археологом  Юрием Николаевичем Урбаном  были найдены следы обитания фатьяновцев на данном поселении. Ничего  необычного в этом не было, по-видимому на какой-то период фатьяновцы заня­ли удобное для них поселение местных лесных племён, скорее всего силой. И в находках также не было ничего необыкно­венного - обычные, казалось бы, образцы керамики фатьяновских шарооб­разных сосудов, украшенные штриховым орнаментом. Сенсация прозвучала позднее - летом 1998 года, когда Ю.Н. Урбан публично озвучил по област­ному радио результаты изучения штрихового орнамента с фрагментов фать­яновского сосуда со стоянки Забелье. То, что вначале принималось просто за орнамент, было древнейшей в Европе письменностью. В тексте были вы­явлены 31 знак древнего письма и 4 особых черточки, играющие ту же роль, что и разделительные знаки (вирамы) в древнеиндийском письме. Учёным удалось выделить 5 законченных слов текста.

В истории культуры человечества II тысячелетие до н.э. отмечено тем, что именно тогда было положено начало созданию алфавита, затем распространившего у всех европейских и многих азиатских народов. Но произошло это в Передней Азии и у народов стоящих на уровне классового общества или хотя бы на уровне его зарождения. Находки в Забелье меня­ют многие устоявшиеся взгляды на возникновение письменности у древних народов.

Как средство закрепления речевой информации - письмо первоначаль­но возникло в эпоху мезолита или неолита в виде серии связанных с друг другом рисунков - пиктограмм. Это было вызвано усложнением форм обще­ния людей, с необходимостью передачи на расстояние информации, охот­ничьих и военных сообщений, закреплению ритуально-магических норм и положений. Однако пиктограммы могли передавать лишь простейшие сообще­ния. Переход от пиктограмм к древнейшим системам письменности, как уже говорилось выше, происходил у разных народов с возникновением классо­вых отношений и примитивной государственности. Развитие звукового письма, которым пользуются индоевропейские и другие народы начинается с создания финикийского алфавита, ставшего позднее основой для гречес­кого, латинского, кириллицы и других алфавитов.

 В мире существует немало загадок, связанных с появлением и рас­пространением письменности. Со II века н.э. известны рунические надпи­си германского происхождения распространённые не только в Скандинавии и Северной Европе, но и в Старой Ладоге и Новгороде. Известны однотип­ные с ними по элементам и общему начертанию рунические надписи тюрков Сибири и Средней Азии. Недавно найденные надписи «пещерных городов» Саракамышской впадины (Зап. Казахстан и Туркменистан), расположенные на путях переселения индоариев, также близки к рунической письменности. Некоторые исследователи определяют область возникновения рунической письменности в нынешней средней России - прародине индоевропейских на­родов.[4]

В связи с этим открытие Ю.Н. Урбана логически подтверждает данную теорию. Найденная им неизвестная письменность носит штриховой характер изображения и может лежать, в силу своей исторической древности и при­надлежности к индоевропейцам (фатьяновцам), в основе последующих форм письменности индоевропейцев - протоиндийской, рунической, а может быть и той системы письма, о которой упоминал древнерусский летописец, ут­верждая, что славяне до кириллицы имели своё письмо в виде «черт и ре­зов».

Ещё 300 лет назад было высказано предположение о том, что руни­ческая графика письма могла возникнуть только как система письменности на бересте, подобно тому, как вавилонская клинопись появилась как гра­фика на глиняных табличках, а египетская или китайская иероглифика - как система письменности на папирусе или бумаге. Это утверждение также верно и для письма фатьяновцев из Забелья. Берёза священное де­рево древних ариев. Береста употреблялась ими для записи лишь священ­ных текстов.[5]

Вполне вероятно, что для письма фатьяновские жрецы в большей степени использовали бересту, чем свои шарообразные сосуды в момент их изготовления. Просто береста истлела за 3,5 тысячи лет, а обломки сосуда с письменностью фатьяновцев сохранились в земле Забелья до наших дней.

На близость графики надписи из Забелья с протоиндийской письмен­ностью и письменностью других древнейших индоевропейских народов ука­зывает Ю.Н. Урбан в пояснительной записке к экспонатам археологической выставки Пикалёвского краеведческого музея. Выставка, где представлены для широкого обозрения фрагменты керамики с письменностью фатьяновцев, имеет постоянный характер и является гордостью музея.

Но, по-видимому, должны пройти годы, и нужны новые образцы письма фатьяновцев, прежде чем это сенсационное открытие станет достоянием широких научных кругов и сформирует новые взгляды на формирование письменности на заре цивилизации, а точнее ещё в её сумерках в период бронзового века.

Городище дьяковской культуры.

С исчезновением  с территории края фатьяновских племён  в середине II тыс. до н.э. господствующим населением края  снова становятся предки угро-финских племён. Пока неизвестно, было ли это прошлое население, пережившее фатьяновское вторжение, или пришли новые племена прибалтийско-финнского происхождения. По матери­альной культуре они стояли ниже фатьяновцев, и бронзовый век продлил своё существование почти до середины I тысячелетия до н.э., когда в хозяйство данных племён началось широкое использование железных орудий труда.

Весь период с середины I тысячелетия до н.э. и в первые века на­шей эры огромную территорию Верхнего Поволжья, берега Оки и область Валдайской возвышенности занимала большая группа племён, названных ар­хеологами племенами дьяковской культуры по имени го­родища у села Дьякова, расположенного под Москвой. Характерной формой поселений людей дьяковской культуры являются небольшие городища, рас­положенные, как правило, на высоких береговых мысах с крутыми склона­ми. Со стороны поля дьяковские поселения укреплялись одним или несколькими рядами валов и рвов. По гребню вала, а иногда и вдоль скло­нов мыса по всему периметру поселения, ставили деревянный тын. Наиболее ранние дьяковские городища датируются YI-IY вв. до н.э., а наиболее поздние - YI в. н.э.. С первых веков нашей эры наряду с городищами воз­никают открытые поселения - селища.

На территории Тихвинского края, который географы называют Северным Валдаем,[6] на восточном склоне Тихвинской гряды, на реке Чагоде находится городище дьяковской культуры. Оно расположено в 400 метрах к югу от дер. Городок  Климовской волости на мысу второй надпойменной террасы левого берега реки, в 150 метрах от воды. В 1964 году тихвинский архе­олог И.П. Крупейченко обследовал данное городище. Площадь городища сос­тавляла около 600 квадратных метров. С напольной (западной) стороны располагались расплывшийся ров глубиной до 1 метра и вал высотой до 3 метров. Толщина культурного слоя составляла 0,8 м. При повторном посещении городища в 1971 году было установлено, что высота вала упала до 1-1,3 м, ров имел глубину не более 0,7 м. К западной стороне горо­дища примыкало пахотное, улучшенное мелиорацией поле, и из года в год трактористы при пахоте, стараясь спрямить участок, заезжали на вал, постепенно разрушая его. В 1989 году при новом обследовании городища О.И. Богуславским следов вала не было обнаружено. В 1992 году горо­дище было раскопано археологом А.Н. Башенькиным, а собранный материал поступил в Пикалёвский краеведческий музей.

При раскопках городища были обнаружены несколько углублённых в землю жилищ и большое количество разнообразного бытового инвентаря и костей животных. Много орудий было ещё изготовлено из кости и рога, железо шло на изготовление топоров, ножей, серпов. Среди украшений присутствовали в основном металлические височные кольца. О знакомстве жителей городища с литейным производством говорят находки формочки и льячки. Глиняная посуда представлена плоскодонными горшками, украшен­ными отпечатками тканей (сетчатый орнамент). Сделана она от руки, без гончарного круга. Определяющими вещами явились найденные при раскопках применяемые в ткачестве глиняные грузики специфического «дьякова типа».

Обитатели городища занимались скотоводством и примитивным мотыж­ным земледелием. Они разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, свиней. Лошадь использовалась для верховой езды. О земледелии свиде­тельствуют находки тёрочника и серпа. Помимо скотоводства и земледелия дьяковцы занимались собирательством, рыбной ловлей и охотой, что под­тверждается найденными на городище большим количеством костей различных диких животных. Дьяковцы вполне освоили металлургическое производство и различные способы обработки металлов: изделия изготовлялись при по­мощи литья, ковки, чеканки.

Дьяковское городище у дер. Городок Климовской волости является по­ка единственным памятником подобного типа в нашем крае. Возможно, что посе­ления дьяковцев были и на реке Лидь, в районе одноимённой реке деревни Подборовской волости, где А.Н. Башенькиным обнаружено селище Лидь-3 эпохи раннего металла или на реке Колпь, где им же обследовано много­слойное поселение Лиственка-1, верхние слои которого относятся к эпохе раннего металла и содержат сетчатую керамику.

Не исключено, что дьяковское городище у дер. Городок Климовской волости яв­ляется крайним на севере ареала распространения племён дьяковской культуры. Большинство учёных считает данные племена предками летопис­ных веси, мери и муромы. Но это предположение не подтверждается антро­пологическими материалами, так как дьяковские могильники не обнаруже­ны, а следовательно черепа и скелеты, необходимые для исследований, отсутствуют. По-видимому, у дьяковцев существовал обычай наземного погребения или же они хоронили своих мёртвых на деревьях, как делали до недавнего прошлого некоторые сибирские народы. Возможно, захороне­ния производились в «домиках мёртвых», подобных найденному сравнитель­но недавно близ Звенигорода археологом Ю.А. Красновым и датируемым YIII-YI вв. до н.э. Обнаруженный «домик мёртвых» представляет  собой  полуземляночное срубное сооружение, в котором размещались в сосудах-урнах остатки тру­посожжений.

Отсутствие могильников затрудняет изучение общественных отношений у дьяковских племён.  Также ряд учёных сомневается в их полной принад­лежности к угро-финскому населению и приписывает часть дьяковских го­родищ в западном ареале их распространения к предкам славян или балтов

Для нашего края принадлежность дьяковских городищ угро-финнам не оставляет больших сомнений. Будучи предками веси, они в IY в. н.э. жили уже не родовыми, а территориальными общинами и, по-видимому, на протя­жении всей первой половины I тысячелетия н.э. в их среде шёл сложный процесс распада патриархального строя. То обстоятельство, что террито­риальные общины охотнее принимают новых членов, чем родовые общины, несомненно, способствовало появлению в нашем крае в третьей четверти I тысячелетия н.э. новых поселенцев, в том числе и славян.

Л.А. Старовойтов